Королевский Рояль – Сказка в музыкальном классе

Людмила Викторовна Максимчук, поэтесса, писательница, художница, драматург, член Московской городской организации Союза писателей России

Из цикла «Порядок вещей»

Одному достопочтенному Королю досталось славное королевство, а также милая супруга и двое детей, Принц и Принцесса. В королевстве давно установились мир и покой, не происходило неприятных событий, народ пребывал в сытости и тепле, королевский трон держался прочно. Изнуряющие войны прекратились ещё в годы правления дедушки нынешнего Короля, и не нужно было наращивать силы армии, тратиться на вооружение; словом, можно пожить в своё удовольствие – и королевскому семейству, и народу.

Нечасто так случается в королевствах, поэтому следовало ценить такое везение. Везение оценили правильно, и царственные особы решили, что для упрочения благоприятности следует обратиться к наукам и музам. Науку, разумеется, оставили учёным, которые только того и ждали, а музы…

Надо сказать, музам повезло.

Король от природы был расположен к живописи, с детства не расставался с кистью и красками, и теперь проявлял истинно королевскую благосклонность к развитию таких же способностей в других людях – по всей стране стали открывать школы живописи для разных сословий. Королева, в свою очередь, обнаружила в себе таланты сочинительницы драматических произведений, и самые знаменитые театры начали ставить её пьесы, возымевшие неожиданный успех, что ей было весьма приятно. Принц и Принцесса получали соответствующие их сану воспитание и образование, как было заведено, приобщались к наукам и искусствам – больше, наверное, к искусствам.

Принц был музыкален с рождения, очень подвижен, и с удовольствием обучался, например, бальным танцам. Его учитель, когда Их Величества интересовались успехами сына, рассыпался в похвалах, а потом говорил сдержанно:

– Боюсь, как бы наш милый Принц не пожелал сделаться профессиональным танцором!

– Буду расценивать вашу шутку как наивысший балл, выставленный способному ученику, – отвечал Король.

Ах, Его Величество Король и не догадывался, как скромный придворный учитель близок к истине! Нет, дело было не в танцах, а вообще – в музыке… Учитель музыки занимался с детьми игрой на клавесине два раза в неделю. Принцесса уделяла внимание музыкальным занятиями не больше, чем математике или рукоделию. Девушка предпочитала выращивать живые цветы и составлять из них букеты, для чего ей была предоставлена огромная оранжерея. А Принц с удовольствием занимался не только музыкой по программе, но ещё увлёкся сочинением оригинальных произведений, в том числе и серьёзных не по возрасту, чем бесконечно радовал своего педагога. Тот и не предполагал, что его ученик так талантлив...

Музыка не умолкала под сводами дворца. Сначала дети обучались игре на клавесине, но случилось так, что один знаменитый на всё королевство мастер изобрёл так называемый «королевский клавесин» – рояль. Мастер всю свою жизнь потратил на своё изобретение, и оказалось, не зря! Слух о «королевском клавесине» моментально долетел до Короля, и он, конечно, тут же приказал, чтобы специально для него изготовили новомодный инструмент, достойный называться королевским в полном смысле слова. Королю постарались угодить, и вот инструмент – во дворце. Принцессе было почти всё равно, на чём играть гаммы и пьесы, а рояль показался нелепым и громоздким по сравнению с небольшим изящным клавесином.

А Принц… Как только он увидел инструмент, его тут же притянуло к нему, как магнитом. Он с нетерпением сел за рояль, сделал несколько аккордов, пробежался по клавишам, нажал на педали… Полное, мощное звучание ошеломило: у рояля – безграничные возможности!

«Ты прав, мой Король, я многое могу…» – отозвался рояль, только Принц этого не расслышал – пока… Но с тех пор очарованный роялем Принц начал постепенно охладевать к другим увлечениям, в том числе и к танцам; его стало невозможно оттащить от инструмента. Юноша музицировал всё свободное от других занятий время, а каждую свободную минутку записывал новые и новые мелодии в нотную тетрадку. Просыпался, бывало, ночью и – сразу за перо, а утром бежал к роялю, чтобы сыграть, что получилось. Придворные изумлялись такому обороту дел.

Их Величествам можно было и не спрашивать учителя музыки, каковы успехи сына: о его музыкальных способностях уже говорили во всём королевстве и… прочили Принцу блестящую музыкальную карьеру. Придворные учителя и наставники поражались, как прилежно Принц относится к музыкальным занятиям. И поскольку Принц, можно сказать, сроднился с роялем, некоторые сановники стали шутливо отождествлять их друг с другом и называть благородный инструмент не просто роялем, а «Королевским Роялем».

Надо признаться, что и рояль

отвечал своей роли – быть Роялем Короля

и Королём музыкальных инструментов!

Он – статен и элегантен, как и подобает Королевскому Роялю, его струны рождают певучие звуки, клавиатура широка, крышка – открывает звучание небу, подставка для нот – изящна, точёные ножки – крепки, педали – послушны. Принц не мог налюбоваться Роялем, часто и подолгу «беседовал» с ним, научился прислушиваться к нему, разбираться в его настроениях и в настройке, сумел уловить его душу, разговаривал на языке звуков – и получал ответное понимание… Иногда они беседовали, не произнося ни единого звука; читали мысли друг друга. Но музыка не умолкала никогда, сопровождая их диалог.

В тот раз первым начал Рояль:

– Рад, что ты оценил меня, рад, что понравился тебе, мой Король!

– Я пока не Король.

– Так будешь им. Хотя… – Рояль смущённо заскрипел педалями.

– Что, что ты хочешь этим сказать? – встревожился Принц и сыграл минорное арпеджио. – Мне… Нам что-то угрожает?

– Как я могу знать? – скромно отвечал Рояль, ослабив звук, когда Принц нажал левую педаль. – Моё дело – играть, что прикажешь ты. Я – Королевский Рояль, Рояль самого Принца. А для меня ты – желанный Король! Мне повезло, что мой Король – настоящий музыкант, истинный ценитель музыки. Я наслаждаюсь общением с тобой, а без тебя…

– Что, что «без меня?..» И почему же – без меня? – Принцу показалось странным, что Рояль слишком сдержанно отвечает при нажатии на правую педаль, усиливающую звук. – Давай-ка постараемся: посмотрим, что у меня получается. Я только что набросал начало торжественной рапсодии, надеюсь исполнить рапсодию на празднике в день прихода весны. Послушай-ка...

…Заканчивалась осень, до весны времени оставалось предостаточно. Принцу ничего не мешало сочинять польки, вальсы и рапсодии, а Принцессе – выращивать нежные цветы в зимней оранжерее, устраивать оригинальные выставки. У Их Величеств Короля и Королевы, как всегда, обнаруживалось нескончаемое множество забот. В первую очередь они были озадачены подготовкой страны к предстоящей зиме. Синоптики докладывали текущие и долгосрочные прогнозы, министры периодически анализировали обстановку, перечисляли меры и действия – государь должен быть уверен, что народ в полной мере обеспечен топливом, хлебом и одеждой.

Выходило, что с высшим обществом трений нет, с народом всё в порядке, с погодой и прочим – тоже, а вот... с Принцем…

– Что с Принцем? – поднял брови Король, впервые услышав утренний доклад не по правилам.

С некоторых пор, сначала по коридорам дворца, а затем и по городам королевства стали ходить слухи о том, что Принц настолько увлёкся своей «новой игрушкой», что жизни себе без неё не мыслит, а всеми остальными делами начал пренебрегать, и не только учёбой. Позвольте... Как – учёбой? Слыхано ли?! К чему это может привести в масштабах государства? Эти слухи и доложил Их Величествам Первый министр на октябрьском дворцовом заседании в Тронном зале. Король приказал тут же вызвать всех учителей и наставников Принца, строго расспросил их. Те нехотя подтвердили: да, Принц мало интересуется точными и естественными науками, вяло изучает юриспруденцию и право, «витает в небесах» на уроках психологии, игнорирует занятия фехтованием и стрельбой, зачитывается романами, но не историческими или документальными, как бывало прежде, а… романами и рассказами о старинных музыкантах! Её Величество Королева, лично составившая длинный список книг, которые Принцу следовало обязательно прочесть, была вне себя:

– А кто позволил, чтобы Его Высочество Принц тратил своё время, расписанное по секундам и предусмотренное для обязательных занятий, на вольное чтение? Кто допустил?

– Да, кто это допустил? – с деланным возмущением воскликнул Его Величество Король, предполагая, что всё это – пустяки. – Отвечайте!

Воспитатель Принца, пунктуальный и деликатный маркиз, отвечающий за королевское Дитя с самого рождения, воспринял сказанное Его Величеством настолько серьёзно, что тут же обвинил себя – и едва нашёл несколько слов для оправдательного ответа. Однако такой ответ не устроил августейшую чету. Назавтра Король с Королевой назначили расширенное дворцовое заседание и пригласили на него Его Высочество Принца, а заодно и Её Высочество Принцессу. Все снова собрались в том же зале, многие ничего хорошего не ожидали. Что ж – повторилось вчерашнее. Тогда после отчёта педагогов и учителей предоставили слово самому Принцу.

– Не знаю, как полагается отвечать в подобных случаях, но не отказываюсь: из всех занятий музыка стала для меня самым главным, – смело произнёс юноша.

– А до тех пор, пока во дворце не появился Рояль, вы тоже так считали? – строго спросил догадливый Король.

– Затрудняюсь ответить, но… – Принц видел, что его не понимают, не хотят понимать. – Рояль подтолкнул к тому, чтобы я сделал свой выбор.

– Я не ослышался? Какой ещё выбор? – заволновался Король, предчувствуя нечто, а по рядам подавленных заседающих пробежал тихий ропот.

– Ваши Величества, Ваше Высочество Принцесса, господа министры, педагоги, воспитатель, учителя и наставники! – Принц решил высказать то, что носил в себе, не предполагая до этой минуты, что говорить придётся не в семейном кругу (в обществе сестры и царственных родителей), а в присутствии важных лиц, имеющих безусловное влияние на Короля. – Будьте снисходительны. Я хочу стать настоящим музыкантом – нет, не просто любителем и ценителем музыки. Мне самому хочется быть её проводником и творцом, как к тому обязывает великий дар, которым меня осчастливили свыше. Так я понимаю своё будущее, свой долг.

В Тронном зале моментально воцарилась тишина – такая, какой не случалось в этих стенах несколько лет. Потом кресла вельмож прогнулись под их весом, и шум прокатился по залу. Что же это? Её Величеству Королеве стало дурно, и Её Высочество Принцесса была принуждена, нарушив этикет, подняться с места и собственноручно поднести матушке стакан холодной воды с ландышевыми каплями.

Но Король не растерялся и не терпящим никаких возражений голосом произнёс, глядя в глаза сыну:

– Ваш долг, сын мой, только один: наследовать королевский трон, тот самый, который мне передал мой отец, а ему – мой дед. Никто из наследников этого трона ни разу в жизни не уклонился от него, никто не уклонится и впредь. Мы с вами можем сколько угодно рисовать, музицировать, играть в шашки и тому подобное, но в меру, не забывая о главном. Будем считать ваше заявление следствием эмоциональной перегрузки, связанной с чрезмерными занятиями музыкой, что простительно в вашем возрасте, – Король поднялся с тронного кресла, на котором до сих пор сидел незыблемо, грозно глянул на учителей, подошёл к Принцу, стоящему в нескольких шагах перед ним. Он расправил горностаевую мантию и, не снимая с плеча, накинул правую полу на плечи Принца. – Ноша королей нелегка, и не нужно её утяжелять. Вы согласны, Ваше Высочество?

– Нет, не согласен, – с неожиданной твёрдостью отвечал Принц отцу, выскользнув из-под его руки, так и не выпустившей край мантии. – Простите меня, Ваши Величества, Ваше Высочество Принцесса… и присутствующие господа. Я так решил и настаиваю на этом. Моя жизнь – во власти музыки, а трон... Принцесса скоро выйдет замуж за Принца Северного Королевства, и они продолжат наш королевский род.

– Сын мой, – Король попробовал остановить его ещё раз. – Не будем делать скоропалительных выводов, влекущих за собой огромные неприятности. Поговорим позже, а на сегодня, – он обвёл строгим взором представительное собрание, – закончим. Благодарю подданных за усердие и преданность. Надеюсь, в этом году зима будет не слишком длинной и холодной.

У Принцессы немного отлегло от сердца, и она подумала, что ещё есть малая надежда – на весну. Однако... Зная характер сына, Его Величество Король не на шутку забеспокоился, но не стал развивать столь животрепещущую тему впопыхах и в присутствии посторонних – хотел побеседовать с наследником сам, без свидетелей, дабы Её Величество не огорчалась понапрасну. Понапрасну? …Нет, дело оказалось не таким простым.

Ночью Их Величества почивали очень плохо, что случалось крайне редко. Король попробовал вернуться к разговору с сыном на следующее же утро – бесполезно. Через день – то же самое. Принц от разговоров не увиливал, но с каждым разом всё более настаивал на своём, и с завидным упорством. Король был удручён бесконечно; он не мог согласиться с тем будущим, которое рисовал себе сын.

Государь утратил былую работоспособность, становился рассеянным в решении важных государственных вопросов, что недопустимо. Но как допустить, чтобы Принц... Король несколько раз ставил себя на его место, вспоминал свои юные и молодые годы – нет, не сходится: не было у него в молодости таких вольных порывов. Были, конечно, увлечения и слабости, но... Музыкант – видано ли? Не королевское это дело, не королевское.

А по существу – в чём же причина? Рояль… Королевский Рояль! Знать бы заранее, к чему приведёт появление этого рояля... Украдкой Король заходил в музыкальный класс, когда там никого не было; перелистывал ноты, открывал крышку рояля, осматривал его со всех сторон – даже постучал по крышке, прикоснулся к клавишам и на педаль нажал несколько раз. Ну, ничего особенного, а вообразили – звук, тембр, диапазон! И неужели какой-то рояль…

Рояль словно сжался в размерах

и боялся выдать своё дыхание…

Король не поленился, открыл музыкальный справочник и прочитал: «royal – королевский, царственный». Так вот оно что – царственный! Какой-то рояль возомнил себя «царственным» и захотел соперничать с самим Королём – настолько одурманил голову Принцу, что тот готов стать… подданным инструмента, издающего приятные звуки – и всего-то?! Не бывать такому ни за что! Не бывать!!!

На следующей же неделе Его Величество Король созвал внеурочное заседание Кабинета министров и пригласил на него Его Высочество Принца. Её Величества Королевы и Её Высочества Принцессы в зале не было: Его Величество заблаговременно спланировал им прогулку по окрестностям…

– В последний раз задаю вопрос Его Высочеству: не отказываетесь ли вы от ваших пагубных намерений? – сухо спросил Король, нервничая сверх обычного. Придворные затаили дыхание.

– Не отказываюсь, – тихо отвечал Принц, глядя в пол.

– В таком случае... В целях соблюдения государственных интересов я вынужден прибегнуть к крайним мерам. Глашатай, зачитай мои указы, – он махнул рукой, разрешая огласить написанное им за прошедшую ночь.

Указы гласили: первое – Принца подвергнуть домашнему аресту в течение недели; второе – комнату музыкальных занятий освободить от рояля и использовать её по назначению (надо ещё подумать, какому!); третье – все рояли в королевстве изъять из употребления на некоторое время (оговорить!), а также запретить в стране все музыкальные инструменты, кроме… Тут глашатай остановился и посмотрел на Его Величество, ожидая подсказки. Король произнес:

– Сейчас уточним, без каких инструментов народ не сможет обойтись. – Не услышав ответа от министров, предположил: – Наверное, так: работа пастухов немыслима без рожков и свирелей. Правильно?

– Правильно, – эхом отозвались министры.

– Не приведи Господь, вдруг – война: значит, не обойтись без военных барабанов и походных труб. Правильно?

– Правильно, – слабым эхом отозвались министры.

– Ну, а если свадьба, поминки и… что там ещё? – Король посмотрел пристально на своих министров и не заметил, чтобы выражение лица хотя бы одного из них изменилось – никакой реакции, никакого мнения. Что за болваны бездарные, куклы, тряпьём набитые? Что с них взять? – Словом, оставим в резерве некоторые народные инструменты. Правильно?

– Правильно, – громким эхом отозвались министры.

– Возражений нет... Значит, решено. Записали? Несите, подпишу безотлагательно, – и Его Величество поставил три подписи под тремя Указами.

Судьбы Принца и Королевского Рояля были определены. На просьбу Принца попрощаться с Роялем последовал категорический отказ, и решение Короля обжалованию не полежало. Отдельным постановлением Принцу запретили покидать свои покои под каким-либо предлогом в течение десяти дней, на три дня дольше, чем значилось в Указе. Королева, узнав о жестокой мере в отношении сына, попросила супруга смягчиться, хотя бы не спешить с… Королевским Роялем, на что государь неумолимо отвечал:

– Королю пристало проявлять строгость в таких вопросах. Принцу предстоит управлять государством. Пусть приучает себя к этой мысли и начисто избавится от пустых фантазий. С роялями покончено!

Принцесса сочувствовала брату, но сделать ничего не могла. Она старалась заниматься учёбой прилежнее, чем обычно. Остальное время проводила в оранжерее, ухаживая за цветами и делясь с ними своей печалью – цветы только опускали головки в ответ. Музыка замолчала… Придворная челядь пребывала в тревоге: что-то будет? Министры стали дрожать за свои кресла, дворяне – ожидать от своих подданных каверзных выходок, а народ действительно лишился спокойствия и поводов для веселья. Гроза повисла в воздухе, и подумать только – всё из-за какого-то рояля…

С роялями покончено –

Так им, этим роялям, и надо,

чтобы нигде их не было видно и слышно!

Принц целые дни просиживал в своей комнате, размышлял; иногда открывал ноты, мысленно играл знакомые произведения; изредка записывал новые мелодии. Тоска одолевала... Может, отец в чём-то прав? Нет, его душа протестовала. Он подходил к окну: зима вступала в полную силу, скоро Рождество. Король приказал снять арест точно в срок, но когда этот срок подошёл, Принц отказался покидать свои покои.

– Не желает, и всё, Ваше Величество, – доложили Королю.

– Ну что ж, это его право.

Проходила зима, а дела в королевстве шли хуже некуда: придворные всех мастей и рангов шушукались по углам, большинство обслуги научилось слоняться без дела и совершенно отбилось от рук. Все торжественные, праздничные и увеселительные мероприятия, как во дворце, так и во всём королевстве были «заморожены на год». Его Величество подписал соответствующий Указ. Никто не помнит, чтобы столько указов подписывалось подряд! Так и минуло Рождество, а потом Крещение – безрадостно. Народ впадал в меланхолическое настроение, обнаружившее в покладистых и работящих людях массу дурных привычек. У молодёжи пропадала охота к учёбе, к работе, к праздникам, и вообще…

Тем временем министры допустили массу ошибок и настряпали таких взаимоисключающих друг друга документов, что враз наметился конфликт с северным соседом. Северный Король давно надеялся вернуть себе территории, отошедшие когда-то от его прадедовпрадеду нашего Короля, а тут и случай подвернулся. «Отошедшие незаконно» – так был поставлен вопрос северянами. Его Величество Король, как на грех, неосторожно подписал в ответ роковые претензионные бумаги, вызвав неописуемый гнев Северного Короля. Вот что случается при нарушении размеренного порядка вещей, в суете и неоправданной спешке!

Когда бумагам дали ход, кинулись искать виноватых – таковых не оказалось… А послы, дипломаты, советники? Все кивали друг на дружку... Дворяне очутились в двойной западне, стали фактически заложниками ситуации и начали опасаться своих подданных. Опасались не зря. В народе началось бурное брожение, обсуждение и осуждение всего без разбору. Кругом заговорили о том, что прошли мирные времена, пора готовиться к войне. Спокойствие улетучилось, поводы для веселья – тоже.

Следующие события разыгрались как по нотам. Однажды, поутру, к королевскому дворцу на взмыленном коне прискакал посланец с северной границы. Он потребовал личного свидания с государем; его провели к Его Величеству, и гонец передал весть о нападении несметного войска с той стороны, откуда, казалось бы, все нападения исключались ещё полгода назад. Словом, не успел наступить март, как грянула война. Если бы Король был способен воевать или хотя бы имел опору в армии!

Ни того, ни другого, увы…

Армейские генералы раньше гражданских министров и ученых-дипломатов предвидели нападение врага, но прямо не высказывались, опасаясь потерять не только звёзды на погонах... Теперь же – делать нечего: извлекли на свет циркуляры по боевым действиям, мундиры, сабли, ружья, боеприпасы, приставили к ним офицеров и рядовых. Война началась нешуточная, и по всей северной границе полилась кровь. Чиновники и министры применили принятые в таких случаях меры для заключения быстрого перемирия, но толку не было – и уже никто не надеялся уладить конфликт, как раньше говорили, «по-доброму». Одно за другим – и в пылу сражений уже забыли, с чего всё началось. Когда же докопались до причин, вызвавших войну, было поздно отменять боевые действия.

Что же оказалось? А то, чтопричин-то для развязывания войны и не было: в архивах обоих втянутых в конфликт государств почти одновременно обнаружилось «Согласительное письмо», подписанное уважаемыми прадедами нынешних королей. Документ подтверждал, что якобы спорные земли уже двести лет как принадлежали и принадлежат нашему Королю. Это значит, что оба королевства должны пребывать в пределах существующих границ, не претендуя на передел территорий.

Но как быть, когда с той и другой стороны

сыпались указы: продолжать?!

Хуже нет – воевали зря, а всё равно

не прекращали сражений…

Силы обеих сторон быстро иссякали, но остановиться было невозможно. Король пенял на министров, да и на себя, Королева только плакала украдкой. Оба давно потеряли покой, сон и аппетит. Принц с Принцессой чувствовали себя в чём-то виноватыми, но говорить с родителями о войне не хотелось. К тому же и показываться лишний раз им на глаза не стоило, особенно Принцу, прекратившему всё-таки своё добровольное заточение в силу чрезвычайных обстоятельств… Впрочем, это никого не беспокоило.

Но как-то раз Принц порывисто высказал отцу:

– Ваше Величество, простите великодушно, не гневайтесь на прошлое и позвольте мне принять участие в военных действиях!

– Ваше Высочество, пока ещё я принимаю решения, кому и чем заниматься в таких случаях, – отвечал Король – Оставайтесь при исполнении своих обязанностей, а там поглядим.

Королю, конечно же, было труднее всех: он-то понимал, что нужно срочно прекращать войну, но не знал, как. Знал ли Принц? Министры? Военачальники? Вряд ли… В который раз дипломаты предложили переговоры – противник снова отклонил их категорически. Тогда, потеряв остатки терпения, Король заявил, что срочно едет на фронт сам. Никакие и ничьи увещевания или доводы не смогли его остановить: он решил! Так необдуманно он не поступал ни разу в жизни…

Во дворце не успели получить никаких указаний по поводу возможных государственных неожиданностей, как Его Величество (лишь с малой горсткой офицеров!) уже был на передовой. Не дал никому опомниться – и его конь несётся на правый фланг, приготовившийся к выступлению. Военному командованию некогда было удивляться – Король тут же взял командование на себя, поднял солдат из окопов, резервистов из тылов и… Забили барабаны, затрубили трубы, зазвучали громкие приказы из уст Его Величества. Ах, как это было не похоже на Короля – ринуться на врага впереди всех! Рядовые и командиры обомлели, но последовали за Королём, однако едва поспевали за ним. А каково солдатам Северного Королевства? Те вообще не ожидали увидеть так близко чужого Короля, когда и своего-то видели только на картинках; а уж поднять руку на Короля, пусть и на Короля-противника не смогли бы ни за что. Они почти сразу прекратили пальбу по приказу своих офицеров, распознавших в первом всаднике, атакующем их ряды, царственную особу. Но так вышло…

Одна-единственная рана, полученная Королём, оказалась смертельной. Судьба это или... Как ни странно, сражение тут же прекратилось – все словно замерли в бессилии. Прибывший на позиции королевский врач констатировал смерть. Короля прикрыли королевской мантией; долго не решались объявить подданным о его смерти, приступить к церемонии прощания.

Когда сообщение о кончине Короля дошло до королевского дворца, Её Величество Королева только прошептала:

– Боже, я так и знала…

Она не перенесла потрясения и умерла через сутки от сердечного приступа – королевский врач и тут оказался бессилен. Их похоронили вместе в королевской усыпальнице… Был объявлен государственный траур, затем – военный тайм-аут. Потом возобновились переговоры – и, вопреки ожиданиям министров, предполагавших худшее, противник согласился на перемирие. Неужели виден конец кровопролитию? Кажется, Северный Король начинал что-то понимать, но какова цена такому пониманию: оба королевства оказались в водовороте несчастий, каких не ждали!

Убитые горем Принц с Принцессой не находили себе места: мало того что осиротели, им приходилось думать, что будет с ними обоими и с государством. Принцесса была неутешна, а Принц… Он считал себя главным виновником происшедшего. Трагедией королевской семьи не преминули воспользоваться вельможи, министры и военная верхушка, желающие «урвать» кусок пожирнее. Придворные разделились на две половины. Большинство оказалось в стане противников закона, правда, побаивались ввязываться в заговоры – вдруг провал? Немногие сторонники Принца остались верными правящей династии.

– Нельзя давать волю чувствам, Ваше Высочество, когда государство в опасности! – призывали они Принца. – Вы стоите перед самым серьёзным выбором в жизни: государству нужен государь. Решайтесь, не упустите время!

– Понимаю свою задачу, – отвечал Принц, который за несколько последних дней пережил столько горя и узнал столько нового, что этого ему хватило для полного осмысления вопроса власти. – Да, я обязан и вполне способен отвечать за свершившееся и за… судьбу королевства. Не отрекаюсь!

Принц и в самом деле понял, что значат воля и власть, осознал, что только его верные шаги могут спасти сестру, государство и корону. Объявил всем, что готов к действиям, что знает, как следует поступать. Услужливые советчики принялись заискивать перед ним, стараясь угодить на всякий случай, хотя надеялись на полное падение короны:

– Ваше Высочество, откажитесь! Вы слишком молоды, вряд ли сможете управлять державой, да помнится, и не собирались…

– Это я раньше не собирался, а при теперешних обстоятельствах готов нести бремя ответственности, мало того, заявляю о намерении соблюсти все формальности закона о преемственности короны! – поставил их на место Принц.

Так корона не упала – Принц с достоинством принял её. Коронация состоялась. Принца объявили полноправным Королём к радости верноподданных, у которых появилась некоторая уверенность в будущем…

Молодой Король тщательно разобрался в делах, изучил направления своей деятельности, определил слабые места экономики и политики. А первым делом утвердил новый Кабинет министров из верных и умных людей, поэтому никаких заговоров и переворотов в стране не случилось.

Вскоре возобновились переговоры с Королём Северного Королевства – тот посчитал поступки нового Короля разумными, полностью прекратил военные действия, перешедшие к тому времени в единичные столкновения. В течение месяца договорились о межгосударственных границах, почти повторивших прежние. «Зачем же было затевать войну!» – так-таки не выходило из головы нового Короля. Из головы Принцессы не выходила мысль о том, что теперь она ни в коем случае не выйдет замуж за Принца Северного Королевства, к которому раньше испытывала склонность; жаль, но этот любезный когда-то Принц, да и вся их фамилия...

Достижение полного мира – вот главное, что сделано.

Забот у молодого Короля – не перечесть: одолеть разруху, накормить народ, а прежде всего научиться употреблять свою неограниченную власть во благо трона и верноподданных. Иногда ему казалось, что не справится, но, как говорили придворные, «с таким характером можно не только нашим королевством управлять, а и целой империей». Об «империях» Король не помышлял, однако приложил всё свое умение, чтобы, выдержав положенные сроки траура, выдать сестру замуж за принца Юго-Западного Королевства, человека весьма приятного и неглупого. Этим достиг двух целей сразу: и сестра осталась довольна, и границы на юге упрочились.

Прошло некоторое время…

Постепенно жизнь входила в своё русло. В странах, недавних противницах, люди оплакали погибших, начали заботиться о хлебе насущном, пахать землю, восстанавливать хозяйства; вспомнили забытые ремесла; возродились торговля и добрые традиции, потревоженные безжалостной войной. Человеческие отношения значительно потеплели, государства окрепли. Значит, всё складывалось относительно неплохо, и Король мог быть доволен, однако…

Пушки давно уже молчали,

а музы в родном королевстве

так и не заговорили в полную силу –

люди не забыли залпов орудий.

Прошло ещё несколько лет. Первый этап послевоенного восстановления был завершён. Появилась уверенность в завтрашнем дне. Жизнь потекла веселее, а как же: пусть будут не только похороны, но и свадьбы! Сам Король всё ещё не был женат, хотя по статусу полагалось. Не так-то всё просто… Ему пришлась по душе очаровательная Принцесса Восточного Королевства, тонко разбиравшаяся в искусствах, но та не спешила с выбором – наверно, ещё и потому, что выбирать пришлось бы среди враждующих или находящихся в оппозиции друг к другу принцев и королей. И вот дождалась – воодушевлённый Король сделал ей предложение и получил согласие. Король женился! Это вызвало одобрение сестры, близких и дальних родичей, порадовало народ, способствовало дальнейшей стабилизации обстановки во всём регионе. Восточное Королевство издавна дружило с западными государствами, у Юго-Западного Королевства сложились добрые отношения с южными и восточными соседями, и границы между ними казались условными.

К тому же молодая Королева оказалась нежным другом и советчицей любимому Королю. Она сумела подружиться с дворянским обществом, жаждущим блеска праздников, настроить его на возрождение светской жизни. Вскоре принялись давать балы во дворце, концерты в больших залах, представления на площадях; поощрялись и народные праздничные гуляния – этого так долго не было! И приближённые ко двору, и простые люди всё больше смягчались душой. Музыка входила в свои права.

Недавняя война вроде как отошла далече, забылась…

Время лечило раны, рождало новые радости. В королевстве воцарилось спокойствие; каждое действие и слово Короля имело замечательные результаты, и он мог быть доволен. О Короле говорили почтительно, о Королеве – восторженно. Можно было успокоиться на достигнутом – искусства расцветали. Но Королю не давало покоя прошлое, и он, которому дозволено всё, будучи в состоянии решать самые сложные государственные и международные вопросы, не мог сделать самого простого – сесть за инструмент, сыграть любимые произведения, не то, что не забытые, а будто сросшиеся с его памятью навсегда…

Мир, полный красок и звуков,

оставался закрытым

для душевного творчества,

Даже ноты ни разу не раскрыл за эти годы; что-то его сдерживало. Кроме того, рояля во дворце так с тех пор и не было – не хотел. Её Величеству Королеве была известна вся печальная история с роялем. Она понимала любимого супруга, только не знала, как ему помочь исподволь, чтобы не всколыхнуть прежнюю боль…

Его Величество часто бродил по окрестностям дворца, вспоминая родителей; подумывал о том, что при дворце нужно открыть новую галерею рисунков и картин отца, а на театральных сценах страны возобновить спектакли по драматическим произведениям матери. Радовало, что Принцесса устроена достойно; родители, будь они живы, тоже порадовались бы… Но тоска не исчезала, упорно возвращая к юным и детским годам, особенно к самым ранним. Хотелось окунуться в тепло прежних переживаний, в мир милого детства...

Однажды, в конце февраля, во время одной из прогулок вдруг вспомнил, что уже несколько лет не навещал близкого родственника по материнской линии, старенького дядюшку Герцога, горячо любимого им в детстве. Их с сестрой, тогда ещё малышей, привозили к дядюшке очень часто. И как приятно там было! Не съездить ли теперь?

– О, это неплохая мысль, – поддержала Короля Её Величество. – Даже и я слышала много доброго о вашем знаменитом дядюшке – раньше, и не один раз!

Дядюшка, к счастью, был жив, хотя и очень стар. Он очень обрадовался, когда Их Величества объявили о намерении посетить его в ближайшее время. Своё родовое имение Герцог поднял как по тревоге: будем готовы принять царственных гостей! Сам же при этом переживал больше всех, и причина тому была… Когда королевская чета прибыла, Герцог просто светился от счастья: он дожил до этого дня. Радостная встреча растрогала до слёз. Несколько дней гости провели в замке, позабыв невольно обо всех других делах. Её Величеству Королеве так понравились вид и убранство замка Герцога, что она стала планировать постройку похожего в будущем.

Его Величество Король с удовольствием отметил, что сам Герцог и его замок мало переменились с давнишних пор, только хозяин замка сейчас выглядел удручённым – иногда... Тем не менее, пока Их Величества находились в замке, Герцог и его семья были вежливы и предупредительны, окружали гостей сердечным вниманием. Король настолько отвлёкся от дел, что привык к отдыху; даже подумал, как бы не пропустить намеченное на ближайшую среду расширенное заседание Совета попечителей сирот, оставшихся после войны. До сих пор он не пропустил ещё ни одного заседания.

Подошла пора возвращаться. Всё было наготове, но Короля что-то сдерживало от резкого расставания – его не покидало странное чувство, что дядюшка чего-то не договаривал, стесняясь или побаиваясь откровенности. Уже перед самым отъездом, когда осталось только тронуться в путь, прогуливаясь с Герцогом по аллеям парка, Король всё же спросил:

– Дядюшка, вы давно знаете меня, знаете, как я к вам отношусь, да и всё прочее. Простите, если спрошу некстати, но… Вы так удручены чем-то… Нет ли у вас от меня тайны – не личной, конечно, а вообще? Можете не отвечать, если не хотите.

– Что вы, Господь с вами, друг мой, – с жаром отвечал Герцог. – Да если бы я обнаружил в моем окружении хотя бы намёк на какую-нибудь тайну, касающуюся государственных вопросов, я бы непременно вам доложил. Вы можете полностью доверять мне!

– Простите меня, ведь я имел в виду совсем не то… – Королю стало неудобно продолжать: он боялся огорчить дядюшку, видимо, напуганного и прошлой войной, и смертью Королевы, его кузины, и сменой власти... – Пожалуйста, забудем об этом.

– Ваше Величество… – Герцог запнулся, покашлял, но набрался смелости и продолжил: – Если говорить «о прочем», то всё-таки одна тайна у меня есть, и не лично моя, а вашей добрейшей матушки. Будь она жива… – Герцог обронил горькую слезу, но большего не позволил. – Теперь, когда её нет, могу признаться вам; хотел раньше, да случая такого не представлялось. Я понимаю, как вам нелегко, и хотел бы, чтобы то, что скажу... нет, покажу, не огорчило, а обрадовало бы вас. Пожалуйста, пойдёмте за мной.

У Короля помутилось в глазах, и он едва не расплакался сам. Герцог крепко взял Его Величество за руку, как брал когда-то в детстве, и повёл за собой. Они прошли вдоль цветущей ограды, миновали фонтан, спустились по ступенькам парка вниз и оказались перед небольшим особняком, словно спрятавшимся за густым кустарником и кронами деревьев.

– А я и забыл, что у вас есть этот милый дом! – воскликнул Король. – Теперь припоминаю, как мы в детстве бегали вокруг...

– Неужели помните, Ваша Милость? – улыбнулся Герцог. – Этот дом очень любила ваша матушка – и тоже, в своём детстве. Уютный и славный домик! О нём мало кому известно даже из моих близких друзей, мы сюда обычно никого не приглашаем, кроме... Ну да пойдёмте!

Вошли в дом – входные двери оказались предусмотрительно отперты. Бегло осмотрели залы первого этажа, и Королю всё припомнилось, даже запахи не изменились. Теперь эти комнаты показались ещё более милыми и прекрасными, чем раньше.

Как чисто и просто можно устроить жизнь!

– Дядюшка, как у вас тут хорошо! Я рад, что вы показали мне ваше «гнёздышко», ведь мы с матушкой иногда вспоминали и о нём… Не поверите, как мне приятно. Так это и есть ваша тайна?

– Нет, – отвечал Герцог, – сам по себе дом не может быть тайной, но есть в нём кое-что интересное для вас, надеюсь…

Герцог снова взял Короля за руку, и они поднялись на второй этаж по центральной лестнице, прошли по коридору, остановились возле входа в угловую комнату. Двери в комнату были плотно прикрыты.

– Вот… – Герцог отворил дверь, пропустил Короля вперёд, тот нетерпеливо вошёл и оказался в небольшом тёмном зальчике. Окна были задрапированы шторами, и свет едва проникал в помещение. Герцог подошёл к окну, собственноручно раздвинул шторы и покинул комнату. Король сначала почувствовал, а потом увидел… В правой стороне зала, если смотреть от входа, не бросаясь в глаза, стоял рояль, прикрытый тяжёлым бархатным покрывалом, – его силуэт показался очень знакомым.

– Это он… – тихо прошептал Король, медленно подходя к роялю, осторожно снял и отбросил в сторону покрывало, погладил ладонями прохладную поверхность крышки, положил на неё голову, прижался щекой. – Мой Рояль…

Он обошёл инструмент со всех сторон, провёл руками по боковым стенкам, прикоснулся к резным ножкам, к педалям. Потом поднял крышку, словно крыло огромной птицы, и едва дотронулся до струн – они отозвались близким эхом. Пододвинул стул, сел, пробежался по клавишам…

– Здравствуй, дорогой… – слёзы стояли у самого горла. – Ты меня ещё помнишь?

– Здравствуй, мой Король, – чистым голосом ответил Рояль. – Ведь теперь ты – Король, и я очень рад, что дождался тебя! Я чувствую, что ты много пережил… по моей вине…

– Не нужно об этом, прошу, прошу, – остановил слёзы Король. – Если бы ты знал…

– Я всё знаю, не терзай себя, – успокаивал его Рояль, упиваясь звуками, которые Король с нежностью извлекал из его глубин. – Все эти годы я только и делал, что ожидал твоего прихода; я помню твои руки, твои мелодии, твою любовь. Прости меня за всё. Жизнь испытала тебя, и теперь... Доверься мне! А помнишь, ты начал сочинять торжественную рапсодию – ко дню прихода весны? Довёл ли до конца?

Король хотел излить всё, что скопилось на душе, хотел ответить, что не смог, не сумел, не успел в то самое время, когда… Рояль не слушал его сбивчивые объяснения, а вторил движению его сердца, трепету его души, прикосновению его рук.

– Играй, мой Король! Забудь обиды и печали, впереди – весна, она уже на пороге. Так встречай же её своей рапсодией!

…Дядюшка стоял за дверью и переживал: сначала – от страха, что Король расстроится и огорчится, потом – от нахлынувших на него чувств, навеянных замечательной музыкой. Как хорошо, что мальчик не забыл её!

Тема разрасталась и ширилась,

мелодия то вырывалась на волю,

то замирала; темп всё ускорялся –

и весна наполняла мир нежными запахами,

щебетанием птиц, шелестом трав,

человеческими голосами.

Звуки несли в мир торжество жизни, полноту счастья, радость любви. Как только музыка стихла, Герцог осмелел и тихонько вошёл в комнату.

– Дядюшка… – только и вымолвил Король, не отрывая глаз и рук от инструмента. Потом медленно поднялся, подошёл к Герцогу, обнял его, и они долго стояли молча, крепко обнявшись…

Когда оба успокоились, Герцог сказал:

– Ваше Величество, вы меня потрясли… Вам, наверное, хотелось бы знать, как ваш рояль оказался у меня?

– Конечно, дядюшка, я и не ожидал, что когда-то увижу его.

– Когда ваш царственный батюшка приказал «изъять из употребления» все пианино и рояли, ваша матушка умолила его разрешить ей самой распорядиться вашим инструментом. Ваш батюшка сначала наотрез отказал ей, но потом сжалился и внял её просьбе, только чтобы скорее – с глаз долой! И тогда я сам предложил перевезти Королевский Рояль ко мне, в этот дом, на что она с радостью согласилась. Рояль тут же доставили прямо сюда, в эту комнату. С тех пор он так и стоял – ждал…

– Получается, он простоял все эти годы, и никто не играл на нём? – спросил озадаченный Король.

– Никто, – отвечал дядюшка. – Слугам было строго приказано никого не допускать в дом, а тем более – в эту комнату.

– Странно, – произнёс Король в недоумении. – Инструмент нисколько не расстроен, не отсырел, сохранился отлично. Да и я, оказывается, ничего не забыл!

Он снова сел за рояль, стал играть. Дядюшка слушал с волнением, вновь и вновь глубоко переживая то, о чём редко говорят вслух.

– Ваше Величество, вы, наверное, захотите забрать инструмент? – спросил он, когда музыка умолкла.

– Забрать… – Король задумался. – Удобно ли будет, и… как посмотрят на это придворные? Да и я сам... Уверен, что Её Величество будет в восторге, но что народ станет думать о Короле? От людей скрыть ничего невозможно!

– Позвольте быть откровенным, Ваша Милость! – Герцог говорил взволнованно, но уверенно. – Поверьте мне, ваши подданные сочувствуют вам, а многие полагают, что даже их собственные страдания, причинённые этой ужасной войной, не так тяжелы, как пережитое вами. Людей не проведёшь, и они верят вам, надеются на ваш разум, рассчитывают на ваше милосердие. Теперь у нас в королевстве безмятежно, и это в большой степени – благодаря вам, – он с надеждой и ободрением смотрел на Короля. – А ваша любовь к музыке, к этому Роялю…

– Да-да, как быть с ней?! – пылко воскликнул Король.

– Как? Быть Королём, достойным короны – это целое искусство. Ваш Рояль преподал всем нам хороший урок. Люди не могут обойтись без музыки, и если Его Величество Король – до такой степени – король и музыкант, значит… Словом, все только и ждут, что кроме государственных дел вы займётесь также и тем, к чему лежит душа. Поверьте, это принесёт много радости окружающим. И позвольте добавить: ваши родители теперь могли бы гордиться вами. Уверяю чистосердечно, не стоит изводиться думами о прошлом. Ведь музыка всегда устремлена в будущее!

…Рояль растроганно внимал беседе родных людей. Десять лет он не слышал ни одного человеческого слова, и только эхо чьих-то шагов за стенами комнаты изредка напоминало о том, что забыть невозможно. Скоро, скоро его заберут во дворец, и сам Король будет приходить каждый день – извлекать из его струн изумительные звуки, способные будить самые светлые чувства и сглаживать тяжёлую память прошлого.

Бывает ли что-нибудь прекраснее этого?

2005 г., в редакции 2012 г.