Это очень здорово, что у нас есть головы
и не наша в том вина, что у каждого одна,
что могло быть, если б три? Для примера посмотри!

Змей Горыныч трехголовый
Пообедал бы в столовой,
Но покушать он не смог
И в кровать голодным лег.
Не смогли, как говориться,
Головы договориться:
Голове, которой честь
Предоставить кашу есть.
Бедный, бедный, бедный змей,
Каждой головой своей
Он конечно понимает,
Что ужасно голодает.
Только головы его
Не упустят своего,
Меж собой не ладные,

Очень-очень жадные,
Не желают отступать
И друг другу уступать.
И вздыхает змей нервозно
Понимает, что серьезно
Похудел живот и хвост,
Прекратился общий рост.
И теперь средь равных змеев
Он наверно, всех слабее,
Похудели даже лапы.
Только бы он не заплакал!

Ой, не плачь великий змей,
К нам домой иди скорей.
Вместе кушать веселее
Каши мы не пожалеем
Каждой голове жаднуле,
Мы предложим по кастрюле
Очень вкусной каши!

А с тарелки нашей
Будем кушать ложкой,
Кашу понемножку.

Вот ведь будет здорово,
Если  змея головы
Будут кушать кашу
За здоровье наше!
Я же, не жалея,
За здоровье змея!
За здоровье мамы,
За здоровье папы,
А еще за ладушку,
Дорогую бабушку!

Это сейчас такие окна, на которых мороз не рисует свои узоры. Раньше окна были другие. Между рамами было много места и перед зимой, там раскладывали вату почти до стекла, чтобы мороз не мог проникнуть в дом. Мороз думал, что вата – это украшение в честь зимы и первого снега и начинал рисовать на стеклах окон хрустальные леса. Получалось красиво. Можно было долго разглядывать волшебные ели, кусты и деревья, засыпанные снегом,
прозрачные и нет, но обязательно играющие звездочками света, заблудившимися в их веточках. Да, сейчас такое встретишь не часто…

Тогда я был маленьким мальчиком. Я был один в комнате, мама ушла и все не приходила и не приходила. Наступил вечер. Одному играть мне надоело, я забрался на широкий подоконник окна и стал ждать, рассматривая нарисованный морозом на стекле лес. Я рассматривал волшебный лес потому, что за ним не было видно улицы. А мамы все не было и не было. «А вдруг мама заблудилась в этом лесу!»- подумалось мне. «Заблудилась»,- тихо прозвенела звездочка, мигнувшая на ветке хрустальной елки. Я моргнул. Звездочка подмигнула и сказала:

- Пойдем со мной, я помогу!- Сказала звонко-звонко и тихо-тихо. - Сейчас, только пальто надену,- заволновался я.
- Уже,- улыбнулась звездочка. И я оказался в волшебном лесу одетый в пальто, шапку и валенки и даже не удивился этому.
Звездочка перескочила на веточку другой елки, а я побежал за ней.
Она перелетала дальше и дальше, и я бежал все дальше и дальше, по хрустальным сугробам хрустального леса. И вдруг услышал: «Сынок!» и открыл глаза…
Мама взяла меня на руки и перенесла на кровать. Тронула тыльной стороной руки мой лоб и коснулась его губами.
- Мама, мы нашли тебя!- прошептал я.
- Кто мы?- непонимающе спросила мама.
- Пойдем, покажу!- воскликнул я и, соскочив с кровати, отвел маму к окну и показал на мигающую звездочку.
- Я и звездочка! Ты заблудилась в волшебном лесу, и мы тебя нашли! Правда!?- закончил я неуверенно, вдруг подумав, что наверно мне все приснилось.
- Правда,- улыбнулась мама,- звездочка ты моя!- и прижала к себе крепко-крепко.
- Не приснилось!- решил я и, взглянув на окно, увидел цепочку маленьких следов, уходящих вглубь волшебного леса.

P.S.

Время детства истекло -
Подрос.
Дышит в зимнее стекло
Мороз.
На стекле хрустальный лес
И снег,
Только я давно исчез -
Побег.
Не вернется время вспять.
Никак.
Память будет зажигать,
Маяк!
И пройдя на этот свет ,
На миг,
Улыбнусь я чистоте -
Старик.

Тили - дили, тили – дили,
С другом мы гулять ходили
По широкой улице
Там где солнце жмурится!
Было нечем нам заняться
И решили мы бояться!
Во дворе, увидев кошку
Испугались мы немножко,
Кошка очень страшный зверь
А не веришь, сам проверь,
Зашипит и выгнет спину
И для бегства есть причина.
Только кошка не шипела

Нас пугать не захотела.
Мы свернули на аллею
Там бояться веселее,
И нашли, конечно, страх,
Маленький такой, не ах,
В виде черного жука.
Испугались мы слегка
Побоялись спаниеля,
Сесть боялись на качели,
Побежали от мальчишки,
Но решили – это слишком!
Очень весело бояться
Так, что хочется смеяться!

Тили - дили, тили – дили,
С другом мы гулять ходили,
По широкой улице
Там где солнце жмурится,
Было нечем нам заняться
И решили мы смеяться
Для разнообразия
Подключив  фантазию.
Мы для всех автомашин
Лапы ставим вместо шин
И смешно и косолапо
Те бегут на этих лапах,
Лучшие  атлетики -
Эти драндулетики!
Чтобы было веселее
Мы свернули на аллею
Там нашли веселый смех,
Для двоих, а не для всех,
На качелях, на траве,
У деревьев на листве,
Даже в клюве воробья,
Счастлив друг мой, счастлив я,
Очень весело мне с ним,
А теперь мы погрустим…

Только вот не разберем,
Как нам загрустить вдвоем
На широкой улице,
Там где солнце жмурится?!

Жили-были,  много лет,
Бабка старая и дед,
С ними жил и старый кот,
Впрочем, и сейчас живет,
Только очень сильно он,
Не любил их телефон,
Что стоял ему на горе,
Рядом с креслом, в коридоре.
Кот любил в том кресле спать,
Думал, что оно - кровать.
Только так не думал дед.
В полдень, скушав свой обед,

Занимая телефон,
Занимал и кресло он,
И звонил другому деду,
Вел с ним долгую беседу.
Так не думала и бабка.
Сделав утром физзарядку,
Бабка кресло занимала,
Чей-то номер набирала,
И затем она не скоро
Завершала разговоры.
И не трудно нам понять,
Кот не мог в то время спать
На своем любимом месте.
И, однажды, кот из мести
Скинул на пол телефон,
И об пол разбился он.
Плачет баба, плачет дед,
Телефона больше нет.
Как же если, что случится,
Позвонить врачу в больницу,
Как теперь после обеда,
С другом пообщаться деду,
Как теперь после зарядки,
Поболтать с подругой бабке?
Плачет баба, плачет дед,
Телефона больше нет.

А по городу трезвон:
«Ой, разбился телефон!
Кот какой-то, Цап-царапка,
Сбил его мохнатой лапкой!»
В новостях, почти с обеда
Говорят про бабку с дедом,
Про невиданный погром
И разбитый телефон.
Под окном корреспондент
Записал, как плачет дед,
А другой, как плачет бабка,
Третий ищет Цап-царапку,
Чтоб узнать из первых рук
Как случилось это вдруг.
А какой-то депутат,
Даже бросил свой мандат,
Но потом вдруг передумал
И решил остаться в Думе,
Заявив, что МЧС
Разрешить должна эксцесс.
Все смешалось, закрутилось
И все общество смутилось,
Все решают: как тут быть,
Как проблему разрешить.

Но ближайшие соседи: 
Таня, Ваня, дядя Федя,
Тетя Мая, тетя Рая,
Всех по имени не знаю,
Навещают деда с бабкой
И конечно Цап-царапку.
Чинят старый телефон,
И заводят патефон,
В кладовой берут корзинку,
А в нее кладут перинку -
Чтоб коту была кровать
Где ему удобно спать.
Деду с бабкой наливают
Две огромных кружки чая,
А коту почти что хором
Говорят они с укором:
«Как же Вам не стыдно, котик,
Вы ведь не один живете,
Что о Вас мы скажем детям,
В сказке, или интернете?
Разве старый, умный кот
Телефон со злости бьет?
Не хотите ль извиниться,
Перед всеми повиниться?»

И ответил кот (вот чудо!):
«Мяу, больше я не буду!»

Любопытный лучик солнышка
Заглянул на моря донышко,
И беспечно прыг на камешек,
Осветив пещеры краешек.

А там:

Кара-кара-каракатица
В глубине пещеры прячется,
Это чудище подводное
Одинокое, голодное!
Говорит ему страшилище:
«Есть во мне такая силища,
Что беги скорей, покуда цел,
Чтоб не плакать, что тебя я съел!»

Улыбнулся лучик весело,
Разве может кто – то съесть его,
Даже если очень сердится?
Вот и мне, совсем не верится!

И пускай, та каракатица
На слова пустые тратится,
Все мы лучики беспечные,
Только жаль, не бесконечные.