ТРИ ГНОМА — сказка в лесу

Когда находишь в радости другого
собственную радость,
а в горестях другого видишь собственное горе,
то это и означает любовь…

Дорога уходила все дальше в лес, из широкой и неровной она превращалась в узенькую тропку. Каждый раз, когда Костик заходил в этот давно знакомый лес, он как будто попадал в сказку природы. Лес словно приглашал в чащу, раскрывался своей удивительной жизнью. Высокие деревья казались добродушными хозяевами-исполинами обширных владений, кустарники обрамляли эти владения. Птицы хлопотали в листве деревьев; шмели весело жужжали, утопая в нежной зелени кустов; бабочки мельтешили над лесными полянками, щедро усыпанными цветами. Красиво! Мальчик шел по тропинке, не торопясь, часто останавливался и оглядывался, любовался растениями, вслушивался в музыку леса. Нет, надо спешить: солнышко уже высоко, а корзинку земляники так и не набрал. Тропинка сворачивала на широкую поляну, и Костик вспомнил, что в прошлом году там было много земляники, как раз над большим оврагом, и вдоль оврага по краю малинника встречалась крупные ягоды. Он прибавил шагу – вот она, та полянка.

Да, земляничка хороша! Увлекшись сбором зе-мляники, мальчик не заметил, как все дальше удаляется от поляны, спуска-ясь в овраг. Вдруг нечаянно споткнулся – и кувырком скатился куда-то вниз. Поднявшись на ноги, понял, что не ушибся. Схватился за голову: где же панамка? А корзинка с ягодами? А сам куда попал? Огляделся – понял, что угодил в большой овраг, да еще и как глубоко! Как же быть? Только хотел сообразить, что делать дальше, как услышал, что кто-то тоненько пи-щит, но не птица или зверь, а вроде как зовет слабеньким человеческим го-лоском.

Нет, Костик почти не испугался. Он был смелым, иначе бы не решился пойти в лес в одиночку. Может, показалось… Но тот же голосок послы-шался снова, только теперь застонали еще тише.

– Кто меня зовет? – громко спросил Костик, чтобы просыпающийся страх не сумел победить его смелость. – Кто здесь?

Ответа не услышал, но стон повторился опять и опять. Тогда он принялся раздвигать руками ветви кустарника и высокие стебли влажной травы. Стон приблизился, стал более явным. Костик не отступал и добрался до цели – возле большого валуна он увидел свою полупустую корзинку: ле-жит на боку, а ягоды вывалились прямо в крапиву. Мальчик нагнулся пони-же, принялся их собирать. Вдруг услышал тот же самый стон, на этот раз совсем близко, словно кто-то вздыхал прямо под ухом, из зарослей крапивы. Костик подобрал валявшуюся ветку, стал пригибать крапиву, про-двигаясь вперед, в ту сторону, откуда шел звук.

– Ох, ой, о-о-о-й! – слышалось уже совсем громко. Костик бросил ветку, снял короткую рубашонку, накинул ее на упрямые стебли крапивы, стал приминать их, не считаясь с колючими укусами, чтобы дело пошло скорее. Коленки уже горели, как посыпанные черным перцем, но он не обращал на них внимания.

– Кто там, отвечайте! – крикнул Костик, и… чуть не упал на старый, ви-димо, еще прошлогодний пенек. Отец Костика был дровосеком, поэтому в пеньках и деревьях Костик разбирался. Но что это, вернее, кто это? Из верхней расщелины в пеньке, оставшейся от удара топором, торчали две маленькие ножки в малюсеньких деревянных башмачках, из нижней – вы-совывались две малюсенькие ручки и голова человечка, который и всего-то был… не больше спичечного коробка.

– Ох, ой, о-о-о-й! – не переставало плакать и стонать это существо, нес-мотря на то, что помощь уже пришла.

Костик бросил рубашонку на траву, разросшуюся возле основания пень-ка, наступил на нее ногами, потом – коленками, нагнулся, оттянул большую щепу со всей силой, какая была в руках, и осторожно вытащил человечка. Так же осторожно посадил его на пенек, давая прийти в себя. Человечек уже не стонал, а во все глаза смотрел на мальчика, потирая и разминая малю-сенькие ручки и ножки. Костик не знал, чем еще помочь ему, боялся даже дотрагиваться, чтобы не причинить вреда, и в нерешительности стоял ря-дом. Наконец набрался духу и спросил:

– Ты кто?

– Ты меня не узнал? Я – гном, зовут меня Буль. – Человечек уже удобно сидел на пеньке, устроившись на самом краешке и перекинув ножку за нож-ку. – А кто ты, и как тебя зовут?

– Меня зову Костик, живу я в деревне Дубочки и… никогда в жизни не видел гномов, а только слышал о них, – сказал мальчик, не переставая удивляться. – Так вот они какие, оказывается!

Оба с интересом рассматривали друг друга, особенно Костик: глядя на маленького человечка, он припоминал те сказки, в которых рассказывалось о гномах – вспомнил несколько... А Буль тем временем приободрился, от-ряхнулся, стараясь выглядеть как можно лучше, словно был… артистом. Он улыбнулся, как показалось Костику, комически и тут же спустился вниз, на траву. Пошарил вокруг, нырнул под вылезающие из земли корни пенька и достал оттуда малюсенький (правда, смятый), ярко-розовый колпачок. Расправил его и надел.

– Ну, как я? – спросил он у Костика:

– Настоящий артист! – в восхищении ответил Костик.

– А что такое «артист»? – спросил Буль.

– Разве ты не знаешь?

– Нет, – ответил Буль. – Ведь я еще маленький и об артистах ничего не слышал.

Костик задумался о том, как объяснить Булю про артистов, – понял, что малышка Буль и телевизора в глаза не видел, а сам Костик представлял ар-тистов в основном по телепередачам. Тогда мальчик спросил:

– А петь, танцевать, баловаться ты ведь умеешь?

Буль словно ждал этого вопроса, и в ответ так и затараторил, подпрыги-вая на каждом слове:

– Еще как, еще как! Ведь мне, признаться честно, только это и нравится! Ужасно люблю устраивать всякие безобразия с жучками, с муравьишками, стрекозами! А ты меня спроси, спроси, как я… ну, как я оказался в таком положении… ну, застрял в пеньке? Мы тут устроили целую возню, на пень-ке, и я поспорил с ежиком, что достану клад из-под этого самого пенечка. А ежик Жик с лягушонком Кваком только посмеивались надо мной: не вери-ли, что там есть клад и что я его достану. Представляешь?

– Ну и как? Достал? – все больше удивлялся Костик.

Буль сразу же опечалился и отрицательно покачал головой:

– Нет, как видишь, нет… Полез я за этим «кладом», угодил в ловушку, да и застрял там – они пытались меня вытаскивать, как только могли, но у них ничего не получалось. – Буль заранее решил, что плакать ни за что не будет. – Квакать и смеяться – это, знаешь ли, просто, а помочь в беде гораз-до труднее!

– Что же, твои приятели просто бросили тебя? – возмутился Костик.

– Нет, что ты, нет! – Буль умилительно прижал маленькие ручки к груди. – Оба дергали меня туда-сюда, сто раз пытались оторвать эту щепу, даже описать невозможно, что тут было, но Жику мешали его иголки, а Кваку не хватало сноровки, да и ухватиться за него невозможно – он такой сколь-зкий! Они обещали поискать кого-нибудь, кто помог бы мне, но до сих пор, видно, не нашли… И если не ты, мне еще долго пришлось бы томиться в таком… неудобном положении. Спасибо тебе, мальчик Костик, ведь… – Буль замялся и, припоминая, что следует сказать в таких случаях, произнес: – Я… я… вот что: я тебя отблагодарю!

Костику стало неловко и смешно одновременно, и он ответил:

– Ну что ты, Буль! Так вышло, что мне удалось помочь тебе. Думаю, что и ты без раздумий бросился бы выручать своих друзей и вообще всех, кто нуждался бы в твоей помощи.

– О, дорогой Костик! – воскликнул расчувствовавшийся Буль и попытал-ся забраться на сандалик Костика, чтобы оказаться как можно ближе к серд-цу мальчика. Костик нагнулся и посадил гнома себе на ладошку, разгляды-вая необычное существо и умиляясь его речам.

Буль, устроившись и тут, продолжал с серьезностью:

– Костик, я тебе очень благодарен, но ты еще не знаешь, что такое бла-годарность гномов. Мы, гномы, очень внимательны к чувствам друг друга и всех, кто живет в нашем лесу. Стараемся дружить и ладить со всеми, кто весел и добр. Людей обходим стороной, потому что… – Буль опять сму-тился и сбился… – Ты знаешь, я не очень хорошо объясняю тебе правила, по которым живут гномы нашего лесного рода, потому что я и сам еще – очень маленький. Знаешь, я – самый младший в семье. Нас трое братьев: Буль – это я, Гуль – средний и Муль – самый старший из нас. А у тебя есть братья?

– Никого у меня нет, – грустно отозвался Костик, опуская Буля на зем-лю. – Моя мама умерла недавно, а отец еще раньше уехал в город на зара-ботки. Мы с мамочкой ждали-ждали, а его все нет и нет. Так до сих пор и не вернулся. Даже о маминой смерти он не знает…

От огорчения Буль растерялся, не сразу нашел, что ответить, но его сле-зы стали ответом. Да, непросто быть человеком, да еще таким маленьким и несчастным! Как нескладно устроен мир людей...

– Понимаешь ли, малыш, – вытирая слезы, проговорил Буль, – у гномов все иначе, но горе везде одинаково. А сколько тебе лет?

– Скоро шесть, – ответил Костик, готовый и сам заплакать оттого, что встретил неожиданное понимание там, где и не думал. – А тебе?

– Мне? – с готовностью откликнулся Буль, улыбаясь сквозь слезы – словно настоящий артист. – Мне – сто, Гулю – двести, а Булю – триста. Это что! Нашим папочке и мамочке – по тысяче лет. Представляешь?

– Неужели так может быть? – протянул Костик недоуменно.

– Еще и как может! – улыбнулся Буль. Он ужасно обрадовался, что су-мел отвлечь мальчика от горестных дум. – А нашей тетушке Веруле и дя-дюшке Никулю по тысяче с лишним, и ничего – оба как молодые. Мы иногда ходим к ним в гости, в соседний лес, это к востоку от ваших Дубоч-ков. Там живут и наши бабушки и дедушки, а уж сколько им лет, даже не спрашивай, я пока не умею считать до… – Тут Буль опять запнулся. – Ну, я еще маленький, мне простительно! А бабушка Тантилла – та настолько дав-но привыкла скрывать свой возраст, что, наверное, и сама уже забыла, сколько ей лет! – Буль так и залился звонким хохотом, и Костику ничего не оставалось, как засмеяться вместе с ним.

Неожиданно Буль вспомнил что-то неприятное, даже помрачнел при этом и словно перестал быть артистом. Нахмурился и сказал Костику:

– Ну, смех смехом, но пора подумать вот о чем – о возвращении. Снача-ла подними-ка свою одежду, отряхни панамку и скорее оденься, а то про-студишься. Вот так, поспеши, а то – время не ждет.

Костик подумал, что и в самом деле следует одеться. Он вытряхнул ру-башечку, надел ее, немного вздрагивая на прохладном ветерке. Вместе с Бу-лем собрали в корзинку рассыпанные ягоды. Нужно выкарабкаться из овра-га наверх, поближе к солнечному теплу. Но куда идти потом?

Когда они уже были наверху, Буль обрадовался, улыбнулся:

– Ты не волнуйся, теперь мы не пропадем. Дальше я дорогу знаю.

Они прошли по крутой тропке на ту самую полянку, откуда Костик сва-лился прямо на голову Булю. Теперь они оба могли вполне успокоиться: дальше дорогу знают! Буль немедленно кинулся вперед, ловко и безоши-бочно выбирая путь. Его розовый колпачок то пропадал в густой траве, то появлялся на косогоре:

– Костик, Костик, иди сюда, тут море земляники, правда, я никогда не видел моря, но думаю, что это оно и есть!

То-то раздолье! Кувыркались, валялись в траве, лакомились земляникой, любовались серебристыми стрекозами, нюхали нежные фиалки. Корзинка Костика уже наполнилась доверху. Небо было ясным и чистым, но сол-нышко начинало клониться к закату.

Все, хватит резвиться, пора домой.

– Мне пора, – сказал Костик, поправляя панамку.

– И мне пора, тем более, что… – Буль неожиданно умолк. – Понимаешь, Костик, мне полагалось вернуться домой еще вчера, но ты же знаешь, что меня задержало. – Буль почесал малюсенький затылок, сдвинув набок кол-пачок. – Теперь меня ждет встреча с братьями. Не хочу сказать, что мне «всыплют» за такую долгую отлучку, только и по головке не погладят. – Он элегантно снял свой колпачок и поклонился Костику. – Благодарю еще раз от всей души и приглашаю к нам в гости, причем немедленно, потому что обязан познакомить моих братьев с тобой, моим освободителем. Такие у нас, гномов, правила. Наш домик уже близко, и если мы поторопимся, то через… – как у людей считают время? – Словом, минут… через десять бу-дем на месте. Не возражаешь?

Костик не успел ответить, как Буль уже кричал, обогнув семейство глаза-стых мухоморов и убежав за кусты жимолости:

– Скорей, не отставай, не будем терять время!

Казалось, что птицы щебетали вокруг молоденьких елочек:

– Чир, чир, чир! Не теряйте время!

Пронырнувший мимо зайчонок задел хвостиком стебельки колокольчи-ков, и цветки тоненько прозвонили:

– Динь, динь, динь! Не теряйте время!

Скользнувшая за муравейник ящерка сухо прошелестела:

– Шур, шур, шур! Не теряйте время!

• **

Они завернули за дубовую рощицу, за семейку молодых дубков – там как раз начиналась прямая дорога в деревню, где жил Костик. «Наверное, деревню и назвали Дубочками потому, что рядом много дубов», – думал Костик всякий раз, когда оказывался рядом, и дубы шумели листвою в ответ, подтверждая догадку мальчика. Костик любил бегать сюда с деревенскими ребятами: и летом, и зимой не было лучшего места для веселых игр, катанья на лыжах.

Да и с папой ходили, и с мамочкой... И зачем вспоминать теперь?

Только куда его ведет торопыга Буль?

– Долго еще? – спросил Костик у гнома, почти не сбавлявшего скорости. – Ну и быстро ты бежишь, прямо летишь, а говорил, что маленький. Я едва успеваю за тобой! Разве ты не устал?

– Ой, столетняя моя голова! – опомнился Буль и сбавил ход. – Как же я забыл, что человеческие дети быстро устают, а взрослые еще быстрее? Про-сто я и вправду пока еще маленький, и не все правила вежливости выучил, не все повадки зверей и людей знаю, не все законы природы помню. Ну, хо-чешь, передохнем, да тут уже близко осталось. Вон, видишь: направо, не доходя до речки – лужайка, а сбоку от нее – большая сосна. Видишь? Ря-дом с ней – наш дом.

– Ладно, не будем терять время, – согласился Костик. Буль уже не летел вперед сломя голову, а шел умеренным шагом, почти не удаляясь в сторо-ну, собирая между делом какие-то травинки, лепесточки, корешки. – Что ты делаешь, зачем?

– Как зачем? – на ходу отвечал Буль. – Это лечебные растения. Придем домой и заварим их вместе с сухой хвоей: хорошо усталость снимают.

– Почему же с сухой, ведь и свежей полно? – удивился Костик. Ему не приходилось собирать лечебные растения, он только видел, как мама приносила свежие травы и цветы, а потом просушивала их на веранде.

– Но те, сухие-то иголки – из другого леса, еще в прошлом году в опре-деленное время собраны, забыл, в какое, – рассуждал Буль по-взрослому. – Зимой заварим, добавим туда медку, а потом… а затем...

– А затем спросим: где же ты был столько времени, братишка, и кого ве-дешь с собой? – вдруг прозвучал чей-то резкий голос почти из-под ног Ко-стика – тот от неожиданности чуть не свалился, резко остановившись. Мальчик присмотрелся и увидел на обочине дорожки гнома, очень похоже-го на Буля, только колпачок у него был ярко-желтый. Буль тут же повер-нул голову на звук – с радостью подбежал к только что появившемуся гно-му, бросился на шею.

– Здравствуй, дорогой Гуль! – воскликнул Буль, не давая никому вымолвить ни слова. – Я тебе сейчас все объясню. Это – Костик, а это – мой братик Гуль. Как я рад, что вы познакомитесь!

Буль наскоро пересказал Гулю историю своего исчезновения и освобож-дения, на что тот отвечал строго:

– Этого и следовало ожидать, ведь сколько раз тебя предупреждали: будь осторожнее, да ты и слушать не хотел! Мы с Мулем сначала не очень волновались, но потом видим, дела плохи. Только собрались на поиски, как ты нашелся сам или не совсем сам. – Гуль обратился к Костику. – А ты, Ко-стик, по-настоящему смелый мальчик. Ты выручил нашего малыша-Буль-чонка, и мы тебе очень благодарны. Очень! Пожалуйста, идем с нами. Не бойся, мы тебя надолго не задержим.

– Хорошо, – в который раз за этот день согласился Костик, и с грустью подумал, что, когда он ни вернись домой, его ждать некому, кроме кота Барсика и дворняжки Лайки.

Теперь уже два маленьких гнома шли впереди мальчика, и ему приходи-лось поспешать за ними. Раз, два, три – и они уже возле большой сосны, о которой говорил Буль. Гуль сказал:

– Вот здесь мы и живем. Заходи в наш дом, Костик.

Костик изумленно огляделся по сторонам: солнце висело над верхушка-ми деревьев, освещая всю изумрудную лужайку целиком, осыпая золотом сосну, стоящую, как страж в сверкающих рыцарских уборах. Цветы, насеко-мые, растения – вроде такие же, как везде, но… Все говорило о чем-то необычном – Костику показалось, что он здесь был недавно, только позавчера, но всей этой красоты не замечал.

И где же дом? Никакого дома не было видно.

– Погляди сюда, Костик, – позвал Гуль, исчезнув под большим лопу-хом. Костик нагнулся и… увидел настоящую, только очень маленькую из-бушку, с резными окошечками, с трехъярусной крышей и трубой, с дверцей и крылечком… И вся избушка – не больше футбольного мяча, каким они с приятелями гоняли на улице! Гуль уже стоял на пороге, приглашая Костика жестом. Буль поднялся по миниатюрным ступенькам, встал возле двери, дергая за звоночек. Тотчас же дверь распахнулась, и на маленьком порожке показался… еще один гном, очень похожий на двух первых. Стоит ли гово-рить, что Костик уже догадался: это – третий гном, Муль, которому триста лет, старший брат Буля и Гуля!

Муль, как старший брат, проявил большую выдержку, чтобы на пороге собственного дома не уточнять, кого же в гости привели его младшие, не столь разумные, как он сам, братишки. Муль считал себя мудрым и разум-ным: он прожил на свете гораздо дольше своих братьев и знал, что от лю-дей можно ждать чего угодно. Но раз гость уже на пороге…

Муль повторил приглашение самым вежливым образом.

– Но как же мне войти? Ведь в вашем доме даже… мой сандалик не по-местится! – с отчаянием выпалил Костик, отставляя в сторонку полную кор-зинку. – Что же делать?

– Не стоит огорчаться, дружок, – мягко успокоил его Муль. – Не при-помню такого случая, чтобы те, кого мы от души приглашали, не смогли «поместиться» в нашем доме. Наш мир разумен и прост. Все наши гости должны считаться с нашими законами и правилами. Главное, чтобы к нам приходили только те, у кого доброе сердце и честные намерения. Уже по-нятно, что ты не замышляешь ничего дурного, поэтому повтори за мной одно коротенькое четверостишье; мы, гномы учим его на третьем году лес-ной школы. Эти строчки нужно знать наизусть с тем, чтобы научить им своих новых друзей или тех, кто заслуживает доверия. Только произнеся эти слова, гость может войти в дом, не нарушая законов и правил нашего мира. Ты понял, о чем я говорю? Обещаешь ли соблюдать наши условия?

Костик опять смутился, уже десятый раз за этот день, но, поскольку был смелым, ответил решительно:

– Я все понял. Обещаю соблюдать. Никому ничего плохого не желаю.

– Тогда повторяй, – велел Муль:

Здравствуйте, гномы, друзья и родня,

В мир незнакомый впустите меня.

Я никого не хочу обижать

И обещаю ваш мир уважать!

– Какое простое стихотворение! – обрадовался Костик. – И я его уже за-помнил! – он уверенно повторил эти слова и… тут же уменьшился до раз-меров самих гномов, чему несказанно удивился: – Ой! – он посмотрел на свою корзинку – и не узнал: она моментально выросла в размерах и стала как огромная плетеная изба, а ягоды – с арбуз!

Таких чудес и в детских телепередачах не показывали!

– Не бойся, – улыбались братья-гномы, а малыш Буль (ой, и вправду, са-мый маленький из… нас, то есть из всех!) уже тянул Костика за руку на сту-пеньки, а потом в дом. Никогда бы в жизни Костик не догадался, что у гно-мов есть домики, да еще такие миленькие! В прихожей, на вешалке, висят три разноцветные курточки: розовая, желтая и синяя. Над ними – только один колпачок, синего цвета. «Это – шапочка Муля», – догадался Костик и оказался прав: Буль и Гуль тут же повесили свои шапочки по местам. Затем все трое сняли башмачки, поставили их в один ряд под лавочку, расправили сбившийся половичок. Аккуратные! Костик пристроил туда же свои санда-лики. В прихожей витал тонкий аромат трав и растений, висевших сухими пучками на стенке, за которой находилась кухня.

– Так травы скорее сохнут, – объяснил Гуль перед тем, как провести Ко-стика по уютным и опрятным комнаткам. – Моя обязанность – заведовать библиотекой, хранить старые книги, соблюдать традиции нашей семьи, изу-чать старинные методы лечения; также я слежу, чтобы трав хватало на це-лый год и к тому же чтобы они были хорошими. Вот, например, посмо-трим, что сегодня нам принес Буль, и пусть не оправдывается, что малень-кий и не запомнил, чему я его учил: половина собранных им трав никуда не годится, к сожалению. Ладно, мы потом поговорим… – При этих словах Буль несколько стушевался, но ненадолго. – Муль у нас – главный в доме. Он следит за хозяйством: за содержанием помещения, за тем, чтобы стены не расшатывались, крыша не протекала, окна не сквозили, чтобы продуктов хватало. Когда Буль подрастет и наберется ума-разума, он будет отвечать за приготовление пищи, за состояние одежды, а пока он только учится всему этому. А чистим, моем, стираем, убираем – все сообща и без конца.

Костик оглядел кухню, комнаты, надолго задержался в комнате Гуля: в посудном шкафчике стояла простая, но изящная глиняная посуда. На кни-жных полках ровненькими рядочками расположились книги. По корешкам было заметно, что некоторые из них очень старые, другие – поновее. Когда зашли в гостиный зальчик, Костику понравилось, что по стенам висят пор-треты гномов, пейзажи и натюрморты.

– Это – наши предки, – пояснил Гуль. – А напротив – наши рисунки.

Все вокруг дышало чистотой… У Костика даже дыхание перехватило при виде того уюта, того идеального порядка, которые он увидел в жилище своих новых друзей. Подумать только, сколько сил и времени нужно потра-тить на это! Опять с грустью вспомнил, как у него в доме все запущено: не то, что гостей приглашать, а самому находиться неприятно. Вот когда была жива мама… «Ладно, когда вернусь, – подумал он, – сразу же начну наво-дить порядок!»

Гостя проводили к умывальнику, а потом усадили за стол.

– Тебе нравится у нас? – спросили гномы в один голос.

– Очень, очень нравится! – воскликнул Костик. – Вы такие трудяги, про-сто молодцы, не то, что я… – Костику захотелось расплакаться.

– Пожалуйста, дорогой Костик, успокойся, – остановил его Муль. – все не могут жить одинаково, и не стоит расстраиваться по этому поводу... И хочу сказать, что и ты оказался молодцом! Пока вы беседовали с Гулем, Бульчонок уже доложил мне о том, что с ним произошло в овраге – и зна-ешь, что? Наверное, случившееся с ним – не самое страшное в жизни, толь-ко хотел бы я взглянуть на ежика и лягушонка, которые не удосужились пе-редать мне или еще кому-нибудь чтобы Булю прислали помощь! В лесной школе это проходят в первый год обучения… Благодарим тебя от души, дорогой Костик. Мы – твои должники. Ты очень помог малышу, и еще не известно, чем бы дело кончилось, окажись рядом, например, шальная гадю-ка или разъяренная крыса…

Тут малыш Буль, Бульчонок, давно позабывший об опасности, которая ему еще недавно грозила, вскочил прямо из-за стола и, полный радости, стал пританцовывать, потом ходить колесом, припевая:

Все прошло, никого не боюсь,

Потому я теперь веселюсь!

Веселюсь, веселюсь, веселюсь,

От веселья пою и кружусь!

– Ну и артист, настоящий артист! – снова произнес Костик, не пытаясь сдерживать улыбку. Гуль и Буль снисходительно смотрели на младшего брата, прощая ему его «актерский выход» не по этикету. Они любили свое-го братишку, знали, какой он шаловливый и увлекающийся. Хорошо, что все обошлось! Муль сказал наконец:

– Все же давайте обедать, чтобы не томить дорогого гостя. Продолжу приятную тему: Гуль недавно говорил о травах, а я расскажу о нашей еде, это будет уместно к трапезе. С точки зрения людей, у нас необычные блю-да. Людям они могут показаться не совсем вкусными, но для нас важнее их полезность – для поддержания здоровья. Готовить такие блюда – целое ис-кусство. Скажу тебе, Костик, что в каждое кушанье мы вложили особый смысл, например: в салате из корешков репейника – корень братства, в оре-ховом торте – крепость дружбы, в компоте из шиповника – чистота и яс-ность помыслов. Так тысячелетиями гномы оберегают себя от болезней, от несчастий, от разъедающего тления… – как бы это выразиться по-вашему? – равнодушия или зависти. Понимаешь?

– Конечно, – сказал Костик. – Я вас отлично понимаю, хотя еще не учил-ся ни в какой школе, тем более – в лесной. Ваша еда красиво выглядит и очень вкусно пахнет.

– Так угощайся, пожалуйста!

Костику показалось, что он ничего приятнее еще не кушал, кроме, конеч-но, маминых пирожков с капустой или с ягодами, но что об этом вспоми-нать… Вот скоро подрастет, научится чему-нибудь хорошему, а потом… Хоть бы не расплакаться! Но, отпивая глоток за глотком, уплетая ложку за ложкой, Костик почувствовал, что слезы отступили далеко, тоска уходит, а на душе становится светлее. Гномы смотрели на него одобрительно. На сладкое ели торт, потом пили мятный чай. Очень вкусно! Костик поблаго-дарил за угощение, а в душе не уставал умиляться всему, что увидел и отве-дал только что. В конце обеда Муль добавил, что летом замечательно об-едается и на свежем воздухе, а зимой – только дома.

– Скажите: а как вы проводите свободное время? – спросил Костик, имея в виду развлечения и игры.

– Свободное? Свободное – от обязанностей? – гномы переглянулись между собой, и Костик решил, что они не поняли его вопрос.

Конечно, гномы поняли, но по-своему.

– Самая вольная пора – у младших гномов, пока те не подрастут, а затем жизнь потребует исполнения обязанностей, о них мы уже вспоминали, и замечу, что обязанности нас не тяготят, – ответил за всех троих Гуль. – В оставшееся время занимаемся творчеством, как видишь: рисуем, танцуем, поем, мастерим разные поделки. Летом свободного времени гораздо мень-ше, а зимой – больше, почти как у людей.

Костик понимающе кивал головой, размышляя о жизни гномов, все бо-лее находя в ней общего с человеческой… Еще долго можно было бы раз-говаривать друг с другом, но время не позволяло.

– Уже становится поздно, – наконец сказал мальчику Муль, – и мы не можем дольше задерживать тебя. Теперь осталось только одно: спросить, есть ли у тебя сокровенное желание – и какое? Мы в долгу перед тобой не останемся и постараемся исполнить его, если сможем.

Костик ответил, уже не чувствуя той горечи, с которой вошел в этот дом:

– Есть у меня желание, конечно, есть. Только я знаю, что оно – невыпол-нимое, поэтому и не буду его называть.

Тут малыш Буль не выдержал и выпалил то, что узнал от Костика еще в овраге, в самом начале их удивительного знакомства. Да мудрый Муль, пе-реглядываясь с Гулем, уже давно догадался обо всем… Спросил:

– С кем же ты живешь?

– Приезжала ко мне бабушка, мамина мама, хотела забрать с собой, да вдруг заболела так, что ее саму в больницу увезли, – неохотно отвечал Ко-стик. – Ничего, соседи обещали, что присмотрят за мной, пока бабушка не поправится. Так что мы живем втроем – я, кот Барсик и собака Лайка: она – в будке, во дворе, охраняет меня и весь дом.

Гномы обрадовались, что Костик не считает себя совсем одиноким. Муль подошел к нему, улыбнулся и обнял крепко.

– Да ты, братец, не горюй, и не такое бывает у людей, как, впрочем, и у гномов… Помочь мы тебе попробуем, допустим, не сразу… И запомни: ты всегда можешь рассчитывать на нас. Дорогу сюда человеку трудно найти, без проводника не обойтись. Но если понадобится наша помощь или захо-чешь послать нам весточку, а то и какой-нибудь сигнал, приходи к трем большим дубам – знаешь, которые на краю дубовой рощи, у излучины ре-ки? В стволе крайнего дуба есть низкое, широкое дупло. Можешь оставить там, например, записочку для нас, а мы уж сами дальше разберемся. Это очень близко от деревни – приходи утром или днем, только не вечером, чтобы тебе страшно не было. Договорились?

– Ладно, – отвечал Костик.

Гномы проводили мальчика в прихожую, где он обул свои сандалики, надел панамку. Гномы стояли, улыбаясь, ждали, когда он будет готов.

– А теперь, Костик, скажи:

Добрые гномы, друзья и родня,

С миром домой отпустите меня!

– Очень правильные слова, – согласился Костик и повторил их. Не успел закончить фразу, как… оказался на изумрудной лужайке и вырос до нор-мальных размеров, чему приятно удивился. А в то же время гномы с огромной скоростью уменьшились, снова превратившись в малюток, кото-рых в темноте ни за что не заметить.

Они вышли на порог домика, махая шапочками в знак прощания.

– До свидания! – крикнул мальчик, Буль и Муль крикнули то же самое в ответ, а Гуль тут же предложил проводить Костика до дома. Костик сильно отнекивался, хотя в лесу заметно стемнело. Но все уже было решено, и отказ не принимался: Гуль двинулся вперед, обгоняя мальчика и указывая ему путь. Костик, подхватив корзинку с ягодами, еще раз попрощался с остальными.

Отойдя на два шага, Костик обернулся: домика словно и не было…

• **

Гуль с мальчиком пришли в дубовую рощу, к тем трем большим дубам, стоящим особняком у излучины реки, о которых говорил брат Муль.

– Ты здесь бывал? – спросил Гуль у Костика.

– Конечно, – ответил тот, – мы сюда с ребятами купаться ходим, только чуть-чуть левее. Дальше меня можно не провожать. Я запомнил все ваши напутствия, а дорогу домой знаю, дойду сам.

– Хорошо, – согласился Гуль. – Ты на меня внимания не обращай. В де-ревне нам делать нечего, поэтому еще пройдусь немного, составлю тебе компанию и вернусь обратно. Спасибо тебе. Будь здоров, малыш!

Костик наклонился пониже:

– До свидания, милый Гуль, я вас не забуду!

И Костик припустил домой, прибавляя шагу. Он спешил не зря: темнело все быстрее. Вот и родная деревня! По знакомой улочке возвращались до-мой запоздалые соседи, издалека раздавалось мычание коров, во дворах лаяли собаки, в домах уже зажигался свет. Отпирая свою калитку, Костик чуть было не рассыпал ягоды. Сразу поставил корзинку на поленницу дров, чтобы не уронить нечаянно. Лайка успела задремать, но на первый же звук выбежала из будки. Она радостно лаяла и прыгала, облизала все сандалики Костика. Он увидел, что рядом с миской лежат обглоданные кости, значит, приходила соседка, тетя Матрона, приносила еду собаке, как обещала. Хорошо! Барсик сидел на высоких перильцах крыльца, аппетитно облизы-ваясь. Блюдечко, стоящее в углу на веранде, было отодвинуто к стенке – ага, значит, тетушка Матрона не забыла и Барсика, налила ему молочка. Ко-стик так устал, что ему едва хватило сил раздеться, умыться и добраться до постели.

Мальчик уснул, как только голова коснулась подушки…

Солнце давно уже заливало светом комнату, а Костик все спал и спал. Только когда часы-ходики уже пробили десять, мальчик проснулся. Сладко зевая и потягиваясь, протер глаза, спустил с кровати ноги, натянул рубашку и шорты. Почувствовал – вкусный запах, кажется, пирожки… Услышал: от-куда-то раздаются знакомые звуки, но словно уже забытые. Не может быть! Он вышел на кухню. Что это? Мама, в знакомом синем халатике, сидела на табуретке возле окошка, обмахиваясь кухонным полотенцем. На столе стоял противень, прикрытый широким рушником. Сытый Барсик развалил-ся возле маминых ног, зевая и отгоняя невидимых мушек.

– Мамочка, моя мамуля! – обрадовался Костик и бросился маме на шею. Она едва успела отодвинуть в сторонку противень, чтобы мальчик его не опрокинул.

– Доброе утро, сыночек, как тебе спалось? – ответила мама, нежно целуя сына. Он так и застыл, сидя у нее на коленках, обнимая ее, долго не разни-мая рук. Все еще не верилось...

– Мама, мне кажется, что я очень давно тебя не видел…

– Почему так? – удивилась мама. – Может быть, тебе что-то приснилось сегодня?

– Да, вспомнил, мамочка, вспомнил! – напрягая всю память, отвечал Ко-стик. – Мне долго снилось что-то, потом... приснилось, что ты… что я – совсем один, что ты… умерла, а папы все нет и нет…

– Ну, сынок, когда снятся такие сны, – вздохнула мама, – это значит, что все мы будем жить долго. Правда, от папы уже давно нет вестей, но ему, возможно, неоткуда позвонить нам... Что тебе еще снилось?

Думая о своем сне, Костик так и не знал, как пересказать его маме, чтобы она поняла. Мама тем временем откинула рушник с противня, положила на тарелочку пирожки, налила большую кружку молока. Костик уплетал за обе щеки, приговаривая, что таких пирожков с капустой и булочек с земля-ничной начинкой он никогда не пробовал. Мама смотрела на него с улыб-кой, и Костику показалось, что ее улыбка напоминает ему… улыбку вче-рашнего знакомого – гнома Муля… Мама-МаМуля… Мама, мамочка, ма-муля, милая и любимая! Как ей все объяснить?

Покончив с пирожками, Костик снова обнял маму:

– Мамочка, спасибо, очень вкусно. А что ты сама не кушаешь?

– Я уже сыта, позавтракала раньше. Видно, ты мне хочешь что-то ска-зать важное?

– Да, хочу. Только дай вспомнить… Сон или не сон… Да-да! Вчера я гу-лял в лесу, искал ягоды, набрал полную корзинку…

– Знаю, я принесла ее в дом, перебрала, решила тебя побаловать пирож-ками и булочками, замесила тесто… Давненько не пекла! – сказала мама, убирая со стола посуду.

– Я не о том, то есть не только о том… – Костику было не по себе... – Прошу, ты не очень удивляйся: мне не то чтобы приснилось, а словно на самом деле, вчера в лесу я увидел гномов и познакомился с ними. Бывает так или нет? Ведь раньше со мной такого не было! То ли во сне, то ли нет – не знаю. И так вышло… Вчера я думал, что… Вчера тебя еще не было, а се-годня ты – опять со мной!

Мама тут же перестала греметь посудой:

– Значит, так ты считаешь, сынок? Я знаю, ты слишком доверчивый и впечатлительный…

– Да, – продолжил Костик. – Не могу тебе всего объяснить, потому что сам не все понял. Но это правда.

– Сынок, – мама раздвинула занавески на окне, чтобы в доме стало свет-лее: небо затягивали мелкие тучки, собирался дождик. – Я и сама слыхала, что в нашем лесу когда-то жили гномы, но никто из деревенских, кажется, их не встречал. Давным-давно, сказывают, видели их, а теперь они куда-то спрятались. А еще говорили, что раньше (а когда – вообще никто не пом-нит) гномы умели творить всякие удивительные вещи, ускорять или замед-лять время, унимать боль и превращать горе в радость. Странно, конечно, что ты их встретил!

– Мамочка, мне и самому не верится, но… – призадумался Костя. – Все-таки думаю, что это было неспроста – но было точно.

Мама промолчала, а потом спросилла:

– Надеюсь, ничего плохого они тебе не сделали?

– Ну что ты, как раз наоборот, – ответил Костик, – они оказались очень добрыми и щедрыми. Поэтому, милая мамочка, позволь мне угостить их твоими пирожками. Мне всего-то и нужно только три пирожка.

– Почему столько? – спросила мама.

– Их всего трое.

– Ну, я не знаю, все ли так, как ты понял… Но если речь о трех пирож-ках, тогда возьми их и еще три булочки, – с улыбкой ответила мама.

Костик с восторгом посмотрел на нее:

– Спасибо тебе, мамочка. Хорошо, что ты у меня такая! А ты не могла бы дать еще сметанки или масла: ведь гномы живут в лесу, коровы у них нет, и они, наверное, никогда этого не пробовали?!

Мама достала пирожки и булочки, положила масло в баночку, а сметану в маленький горшочек. Все завернула в салфетку, завязала узелком сверху – для прочности. В это время на дворе уже начался дождик, и Костику приш-лось его переждать. Когда дождь прошел, он обул крепкие, почти новенькие кроссовки, непромокаемую курточку с капюшоном – на всякий случай. Горячо поцеловал мамулю, подхватил узелок с угощениями и побе-жал туда, где вчера распрощался с Гулем.

«Вчера? – спросил он у себя. – Да, вчера».

По дороге в лес было не так сыро, как в самом лесу, а три дуба дождик обошел стороной. Костик подошел к дубам, примял травку возле кустика жасмина – на пригорке около крайнего кряжистого дубка. Положив узелок, огляделся кругом – никого, только птицы щебетали, не желая успокоиться. Немного погодя, подошел к низкому дуплу, опустил туда узелок, проверил, ровно ли встали баночка и горшочек. Все! Напевая что-то веселое, Костик вприпрыжку побежал обратно, думая о том, что на берегу нужно не забыть нарвать полевых ромашек, которые так нравятся маме…

• **

Гномы разговаривали уже долго, сидя на удобной, гладкой ветке недав-но поваленного лесниками дерева. При этом Гуль посматривал на крону сосны, наблюдал за кукушатами: они вот-вот должны были вылететь из чу-жого гнезда, да что-то у них не получалось. Буль, которому не сиделось на месте, тоже обратил внимание на птенчиков и сказал брату:

– Ты знаешь, Гуль, я думаю, что гномом быть гораздо интереснее, чем кукушкой, то есть птицей, например.

– Почему только птицей? – спросил Гуль, собираясь начать с Булем серьезный разговор.

– Ну, не только птицей, но и кем угодно. Гномом – веселее!

– Особенно таким шустрым, как ты, милый мой братишка! – засмеялся Гуль. – Но ты не забывай, что за нами, в отличие от других обитателей, ос-таются те обязанности, которые пока никто не отменял.

– Знаю, знаю, и еще учить буду, закреплять и так далее. Мне уже сто раз про это говорено было. Еще лет двадцать или сто двадцать поучусь в шко-ле – и тогда стану умным, как ты. Правильно я говорю?

– Эх, братишка, у тебя больше ветра в голове, чем всего остального… – Гуль погладил Буля по макушке, поправляя съехавший на затылок колпа-чок. – Ладно, резвись, пока лето не прошло!

Буль ловко спрыгнул на мягкий коврик мха, отбежал в сторону:

– Гляди, братец, скоро брусника пойдет! И уже есть ягодки! Надо будет Мулю сказать. Кстати, как он там?

– Все хорошо, ты же знаешь.

– Ага! А какие вкусные у него пирожки с булками, я таких никогда еще не ел! Видишь, братец, и люди умеют делать такое, что и гномам в голову не приходило. А вообще, наш Муль – просто молодчина, не подкачал! Ко-нечно, он долго учился, тренировался, сдавал специальные экзамены – ну, как наши родители. Знаю, что другие гномы, особенно из северного леса, тоже совершали настоящие подвиги, но уже давно… – Буль задумался, вспоминая, как зовут тех гномов, да так и не вспомнил. Ну, ничего, надо бу-дет спросить потом. Или лучше почитать о них? – А стать настоящей ма-мой человеку, мальчику-сироте, наверное, никто не смог бы, кроме нашего Муля. Правда же?

– Как бы тебе сказать… – отвечал Гуль. – Твоих знаний не хватает, что-бы судить об этом, но кое-что ты усвоил, оказывается. – Гуль терялся, не видя, как приступить к самому главному. – Послушай, малыш… И не отго-варивайся, что ты еще очень маленький. Не такой уж маленький, хотя, будь ты старше, не пришлось бы тебе все так подробно растолковывать. Хоро-шо, что ты понял нашего Муля… – Гуль с умилением смотрел, как Буль на-гибается, заглядывая под каждый кустик мха, высматривая бруснички. – Чтобы человеческий ребенок нормально вырос, у него должны быть мать и отец. Мы с Мулем прочли в Книге Судеб, что отец Костика погиб еще вес-ной – значит, он никогда не вернется. Ты представляешь, каково расти си-ротой! Ну, долго ли еще будут помогать Костику его соседи или дальняя родня? По существу, он остался один… В человеческом мире таких детей ждет или сиротский приют, или детский дом; и то, и другое – не лучший выход. Хорошо, что у Костика добрые задатки, но их нужно развивать – и лучше родителей этого не сделает никто. Любому ребенку нужны папа с ма-мой, особенно маленькому.

Тем временем Буль уже успел отойти подальше в сторону и почти не прислушивался к тому, что ему говорил Гуль. Гуль переспросил погромче:

– Ты меня слышишь, братишка?

– Конечно. Да я и так все понял, чего уж…

– Я рад, что ты правильно отнесся к тому, что мы с Мулем решили сроч-но, без совета с тобой. Но с Костиком ты познакомился самый первый из нас, поэтому Муля тебе легко понять, согласен?

– Ну, конечно же, так было надо, – тут Буль отыскал несколько крупных ягод. – Иди сюда, братец! Или ты сказал не все?

– Да, не все, – Гуль немного помолчал и начал приготовленную заранее речь. – Еще до того, как ты встретился с Костиком, мне пришлось познако-миться с одной девочкой, Леночкой, живущей неподалеку, вернее, не сам-ому мне, а нашему дальнему родственнику, маминому кузену Друлю из вос-точного леса. Люди навсегда лишили родительских прав родителей этой де-вочки.

– Так бывает? – удивился Буль.

– Да, у них – бывает. Теперь никто не отдаст Лену родителям, они не должны воспитывать девочку – из-за своих дурных, очень дурных привы-чек. Их отослали далеко отсюда и вообще от остальных людей.

– Как это? – заинтересовался Буль и стал внимательнее слушать брата, но издалека и не отрываясь от брусники. – Какие это могут быть привычки?

– О, эти коварные привычки ведут людей к преступлениям, на которые гномы не способны, и я даже не знаю, с чем их соизмерить… – отвечал с грустью в голосе Гуль. – Да ты не сможешь понять моих объяснений, пото-му что пока мало знаешь. Старина Друль сам разбирался в том, что написа-но в Книге Судеб об этой Леночке, и решил, что ей нужна срочная помощь. А сам он очень, очень стар, ты же помнишь.

– Да, конечно! Дедушка Друль гораздо старше бабушки Тантиллы, он такой… худенький и слабый; про него говорили, что он из домика выходит уже редко. Как же он мог познакомиться с девочкой?

– Какой ты недогадливый! – покачал головой Гуль. – Ему и не нужно было никуда выходить, он способен узнавать многое, не проникая во внеш-ний мир. Так ему стало известно, что родители этой Леночки никогда уже не вернутся к ней, это для нее и лучше.

Буль в недоумении остановился возле кустиков черники:

– Как так могло быть, и что за родители такие?

– Ах, малыш, ты не знаешь людей! – Гулю так-таки не хотелось расска-зывать все подробно, ведь младший брат не готов к подобным известиям. – Скажу тебе вот что: в восточном лесу сейчас некому помочь Леночке, и де-душка Друль очень сожалеет об этом. Только сегодня утром мы с ним го-ворили о Лене, и он больше всего горевал о том, что ее ждет. Сердце мое прямо сжалось от этих ужасных видений! Друль просил меня... Словом, главное: у меня в запасе остался только один день, и если я откажусь... Ты пойми, братишка, Леночке – всего-то! – четыре годика, и ее еще не успели определить в детский приют. Ребенок такого возраста – очень, очень мал по человеческим меркам... Понимаешь?

Буль насторожился, почти догадался о том, что последует дальше. Он перестал искать ягоды и подошел к Гулю, заглянул в глаза:

– Что значит: «понимаешь»? Я – тоже ребенок! А где мои родители?

Гуль протянул руку младшему брату, помогая ему взобраться на ту вет-ку, где сидеть было удобно, и когда тот сел, продолжил:

– Ты прекрасно знаешь, что они живут очень далеко отсюда – и за все триста лет, которые им еще предстоит там прожить, они не смогут даже навестить нас. А от нас это вообще не зависит. У них – особые дела, особые обязанности, и всех подробностей не знаю даже я. Не хочу снова повто-рять, что скоро ты поймешь это, хотя не раньше, чем закончишь тридцати-летний курс обучения. Ну, выше голову, ведь ты же – гном! Сейчас речь о Леночке – и не о трехстах годах, а о двадцати-тридцати, может, немного больше, там будет видно… Все зависит от тебя. Я решаю важный для нас троих вопрос, и Муль это уже знает. Я бы попробовал… заменить девочке, например, отца, но не уверен, что получится.

Тут Буль совсем притих и отвернулся в сторону – в знак обиды.

– Кроме того, – продолжал Гуль, – я обо всем соображаю с трудом, и прежде всего – как при этом не нарушить закон соотношений форм и видов жизни, сохранить и закрепить традиции, соблюсти наши этические правила; да и ты просто не даешь мне сосредоточиться…

Буль уже все понял и был готов разрыдаться – что же это позволяют се-бе братья? Но сдержал слезы, проглотил обиду и спросил:

– Значит, братец, вам с Мулем меня совсем не жалко? Я уже научился понимать тебя и Муля… А вы? А ты? Ты, оказывается, тоже хочешь бро-сить меня на милость природы, а сам – туда же. Костик, Леночка, может, и еще кто-то – чужие человеческие дети вам дороже собственного брата… – Буль замер. – Ой, прости меня, я что-то не то говорю!

– Да, ты мал, конечно, но говоришь действительно жестоко, – сказал Гуль твердо. – Слушай меня: вся-то жизнь человека слишком коротка, а уж детство – кончается стремительно. Ты и оглянуться не успеешь, как мы оба будем рядом. Главное, чтобы Костик и Леночка выросли добрыми и чест-ными. Ты ведь понял, что Костик – хороший мальчик, а останься он один, ему ничего не стоит попасть в любую беду, каких великое множество в ми-ре… И запомни: все беды и несчастья из мира людей могут очень быстро оказаться в мире гномов – все так тесно связано на свете!!! – Гуль смотрел на Буля, смягчаясь… – Да, милый братишка, за столь короткое время ты уз-нал слишком много нового, тревожного, с чем раньше не сталкивался! Знай, что истории, похожие на Костикову и Леночкину, очень часто встре-чаются в теперешнее время...

Огорчению маленького Буля не было границ. Он тихо спросил:

– Но почему, почему же?

– Так уж повелось у людей, – отвечал Гуль. – Они не успевают должным образом позаботиться о детях, находят дела поважнее, кукушкам далеко до их эгоизма... А уж Леночку и Костика без нас и вовсе будет некому выра-стить и воспитать; никто не даст им и образования. Муль должен точно и быстро все исправить, подвергая себя немалым опасностям, которые зара-нее даже вообразить нельзя. Но он – опытный. А Лену нужно срочно спа-сать из лап преступников, и если не справлюсь я… – Гуль вздохнул, осозна-вая, что и сам едва способен на тот поступок, который задумал столь неожиданно для себя. – И хотя у меня нет обширного опыта и знаний… Нет, я обязан сделать все правильно! За то время, пока ты будешь поти-хоньку подрастать и прилежно учиться, Костик и Лена успеют стать боль-шими, понимаешь? Через короткое (по нашим меркам) время они повзро-слеют, потом постепенно состарятся, у них будут уже внуки, а ты, Бульчо-нок, все еще не выйдешь из детства! То есть мы расстаемся ненадолго...

Буль сидел, болтая ножками, и удрученно молчал. Его душа преодолева-ла мучительные сомнения, которых раньше не знала… Он уже понимал, что и сам перестает быть «маленьким», все стремительнее становится боль-шим. Гном – этим сказано все! Гуль изнывал от жалости к брату, но разум снова и снова призывал к твердости воли:

– Правда, мы с Мулем надеемся, что за эти годы ты не только наберешь-ся ума, но и научишься любить. Любить... Помнишь, как говорил Муль: «Любовь – это когда внутренний мир поглощает внешний». Такое опреде-ление относится к каждому живому существу. Любовь – вот чего не хватает всем нам… Ты скоро узнаешь, что люди живут очень недолго, сменяя друг друга, и при этом творят в мире столько дурного, что никакие гномы не ус-певают исправлять их ошибки. Ошибки лучше предотвращать. Костик и Леночка – показательный пример того, как можно любовью поправить де-ло, не допустить самого худшего, и не только для одного мальчика или од-ной девочки. Повторю: в мире все связано. Понимаешь?

– Да, все тесно связано друг с другом, – тихонько произнес Буль, опу-ская голову. – А с кем я буду… все это время?

– Вот это – другой разговор, – обрадовался Гуль. – Мой дорогой малыш! Не грусти, не отчаивайся напрасно... Если не возражаешь, я тебя отправлю к тетушке Веруле и дядюшке Никулю.

– Ой, – улыбнулся Буль, – миленький мой Гуль! Это правда? Тетушку Верулю я очень люблю: она добрая и веселая. Правда, дядя Никуль бывал очень строг: в позапрошлом году так отчитал меня за какую-то ерунду, что до сих пор его побаиваюсь.

– Точно за ерунду? – Гуль строго заглянул в озорные глазенки Буля.

– Ну, почти… – немножко замялся, отводя взгляд, Буль. – Там тоже вы-шла одна история, когда я с мышонком… Ладно, виноват, это правда.

– Значит, не обижаешься на дядюшку?

– Нет, что ты, – откликнулся Буль.

– Вот и хорошо, а уж они-то по тебе соскучились! Значит, договорились, братишка? Честное слово?

– Договорились, Гуль, – сказал Буль. – Я все понял, не сомневайся. По-стараюсь быть… послушным и исполнительным. Обещаю, и если хочешь – даю слово, потому что нет ничего дороже честного слова.

– Дорогой ты мой, сокровище мое бесценное! – порывисто обнял брати-ка Гуль. – Мы с Мулем очень любим тебя, мы найдем возможность почаще навещать тебя, чтобы ты сам не слишком страдал в разлуке. Обещаю это, даю тебе такое же слово – честное слово гномов! Так?

– Ага, братец… – отвечал ему повеселевший Буль.

…Они спрыгнули с удобного сиденья и направились домой. Буля нужно было собрать в дорогу, а самому Гулю, кроме сборов и отправки Буля, предстояло улаживать множество дел, и как можно быстрее. Хорошо, что все решилось! Гномы шли по своей проторенной тропинке, собирая по до-роге травы и цветы, вслух пели любимую песенку.

• **

Мы – добрые гномы, мы любим свой лес,

Мы славно живем на планете чудес.

Дневная дождинка, ночная роса,

Снежинка, пылинка – творят чудеса.

Мы с детства умеем природу любить,

Мы доброе дело хотим сотворить,

Мы любим животных, жалеем людей,

Спешим к ним на помощь скорей и скорей.

Мы учимся мир и любовь сберегать.

Мы рады, что можем другим помогать!